А чего это им вдруг архоны понадобились…
– А я про них ничего не знаю…
– Ты не знаешь, кто такие архоны?
– Знаю, то, что все знают, что они сами по себе. И ни с кем не дружат, – мстительно добавила я.
– Откуда ты знаешь? – тут же ухватился за последнюю фразу гзедд.
– Что именно?
– Откуда ты знаешь, что они одиночки?
– Эм… Ну, я слышала, что если они куда прилетают, то ни с кем не общаются.
– Ты видела архона?
Все гзедды угрожающе приподняли свои хоботки, и я не смогла соврать.
– Да, видела, – правда, не стала уточнять, что близко и полностью.
– Тебе понравилось?
И эти туда же!
– Что именно? – попыталась уточнить я.
– Взаимодействия, – гзедды придвигались ближе, и у меня по коже пробежалось стадо мурашек.
– Не знаю, – ответила я. – Никак, если честно.
Вот после этого гзедды задергались. Чем-то их эта фраза впечатлила.
– Беседа закончена, – поспешно сообщил один из них. – Возможно, нам придется изъять у тебя некоторые части тела, – а когда я вздрогнула, добавил, – Это будет происходить постепенно. В ходе исследования мы установим последовательность изъятия и изучения органов и конечностей. Мы не дадим тебе умереть сразу. Даже сможем оставить тебе жизнь, если для вашего вида это принципиально.
Во загнул! Принципиальна для меня моя жизнь или нет? Особенно после последовательного и растянутого по времени изъятия внутренних органов? Честно говоря, они уже второй раз за сутки ставят меня в тупик своими альтернативами… Но я не зря всегда славилась своей особой приспособляемостью к нестандартным ситуациям. Я честно попыталась побороться за свою жизнь и конечности, и тут… Узнала, что пресловутый рир гатрас, который теперь всегда со мной, не функционирует! Стоило мне выставить руку вперед и попытаться мысленно отдать команду, а настрой под угрозой жизни у меня был соответствующий, как крайние гзедды своими хоботами быстро отправили меня в нокаут.
В себя я пришла традиционно на полу. Видимых повреждений не наблюдалось. Значит, органы пока не изъяли. От отчаяния хотелось выть в голос. И рассказать гзеддам про все изменения моего душевного состояния, ага!
Какая же я идиотка! Возомнила себя Колобком, который удачно свалил от всех загадочных зверей… Но и на меня нашлась своя лиса… Мне слишком легко все давалось и я слишком полагалась на удачу. Новое приключение! Незабываемый опыт! Эксклюзивная информация! А еще пушка эта дурацкая не работает! Пусть даже без таблетки арида, к которому я так и не присосалась, пусть даже в ущерб собственному здоровью! Мы ведь так и не проверили с ребятами как он там прижился… Только виртуально все… На тренажерах! Подсознание! Все дела! А на деле – пшик! Тупые ладьёрские технологии! Когда вернусь на «Принцип» я им всем покажу! Если вернусь… Одно радовало… Злость всегда конструктивнее страха… А бояться мне было нельзя. Иначе свихнусь.
Скоро с потолка пошел дождь. Я сначала испугалась, а потом поняла, что гзедды так заботятся о моей гигиене. Разделась, помылась, напилась, вещи постирала. Даже почти кайф. Жалко, что дождь шел недолго. Наверное, воды на звездолете было мало. Потом лужи впитались в пол, и резко стало холодно, поэтому обратно одеваться я не стала. Разложила вещи на полу. А сама стала греться старым эскимосским способом, сжимая-разжимая кулаки и воображая себя сидящей у костра. Минут через пять, когда потоки воздуха стали еще холоднее и интенсивнее, до меня дошло, что это не просто переключение из одного режима на другой, а целенаправленная акция. Я стала кричать в потолок, чтобы выключили кондиционер, но то ли гзедды не знали этого слова, то ли ставили эксперименты. В общем, ничего не изменилось. Пробежки и припрыжки по комнате площадью три на два метра не помогли. И через пятнадцать минут у меня уже зуб на зуб не попадал. С одной стороны я понимала, что вряд ли сразу заболею. Все-таки большинство микробов из меня ладьёры вытравили, но заполучить какой-нибудь ревматизм или миозит тоже не улыбалось… Пыталась думать о чем-нибудь отвлеченном… Не получилось. Вот уж действительно, когда у человека одни проблемы, ему как бы не до других… А еще через десять минут мне стало себя очень и очень жалко…
Но замерзнуть мне не дали. Правда, на этот раз исследователи пришли прямо ко мне. Как я поняла, чтобы после экспериментов мое тело уже никуда не транспортировать. Сделали очередной укол в шею подкорректированным составом, потому что сознания я не потеряла, и уложили на пол. Трое гзеддов отползли к стене. А двое начали работать с суставами моей руки. Гнули по-всякому пальцы, пытаясь понять пределы моих возможностей. Причем инстинктивно чувствовали, когда надо остановиться. Так что я думаю, даже ничего не сломали… Я-то в отличие от них ничего не чувствовала… Пока… Потом долго тыкались шипами в предплечье, видимо, пытаясь таким образом осознать различия в тканях. Несколько раз попали в кость… Ну, как я догадалась по звуку. Потом в эти разрезы начали капать своими реактивами. Те трое все-таки вернулись обратно, чтобы залить меня своей слюной, или что у них там из хоботов выделяется… Короче, каждый из них выдал что-то свое разноцветное и тягучее. После этого угомонились. Потоптались надо мной, пошушукались между собой. Потом один из них придвинулся чуть ближе.
– Эксперимент прошел хорошо. Можешь отдохнуть. Продолжим через восемь ваших часов.
И меня оставили в покое. В этот раз я нашла на полу две миски с водой и чем-то более плотным. Поела. И хорошо, что сделала это до того, как стал отходить местный наркоз…
Потому что потом мои ощущения стали настолько непередаваемыми, что еда была бы последним, чего бы мне захотелось…
Ночью, про себя я так обозвала часы моего отдыха, жутко болела рука. Наливалась тяжестью, ныла и не двигалась. Но выдавала мне всю полноту ощущений, стоило мне шевельнуться. Кое-как я нашла наименее травмирующую позу. Лежала рядом со своей замученной рукой и думала о том, что это конец… К сожалению, долгий, и от этого еще более страшный… Спасти меня некому. Сделать я ничего не могу. У гзеддов реакция гораздо лучше, несмотря на то, что они такие бесформенные. А уж по арсеналу средств борьбы в гуманоидами мне с ними вообще не сравниться, особенно после осечки с рир гатрасом… Мерзко, гадко, жутко, страшно, противно, отвратительно, ужасно, тошно… Я поняла, насколько беден наш язык, только оказавшись в такой ситуации… Это ночь стала для меня последней. Потому что я прощалась со своей прежней жизнью. Я понимала, что меня уже почти сломали. И мой интерес к новому и ироничное отношение к жизни умрут первыми, а без них мне будет ой как плохо… О хорошем вспоминать не хотелось. Я не могла из этих воспоминаний черпать новые силы и мотивацию, потому что сразу хотелось туда и насовсем. О плохом, тоже старалась не думать… И от этого было еще хуже… Не на что отвлечься и некуда бежать… Проклятые гзедды… Все-таки рирганы иногда говорят правду…
Под утро я с трудом балансировала на грани реальности… Так и хотелось утянуть себя в эту зыбь, где нет ничего хорошего, но также нет боли и навязчивых мыслей… И тут из стены вышла знакомая фигура. Я почему-то не удивилась и даже смогла отчетливо произнести:
