– Как всё запутано…
У Женьки снова разболелась голова.
– А если вообще никто не придёт?
– Тогда яйца просто рассасываются на шестнадцатый-семнадцатый день.
– Так это мне теперь пятнадцать дней не есть, не пить и скрываться от самрай-шак?
– Почему? Пить можно, понемногу, и употреблять жидкую пишу. А лучше – питательный раствор в вену.
Перспектива – радужная! И Женьку она не устраивала.
– Только избегайте самрай-шак. Если не собираетесь идти на близкий контакт. Рилис подействует, и вы потеряете голову.
Так вот оно что! Женя отказывалась это принимать.
– Думаю, на станции вам нечего бояться. Шакрены здесь – я, да учёные и никто из нас, кроме Сирила, не испытывает спериум. В случае чего, могу приготовить угнетающие таблетки.
– Таблетки?
– Подавляют спериум, если рядом нет чарим-вей.
– Ну да, – вздохнула Женька. – А у вас случайно нет таблеток, чтобы побыстрее рассосалось?
– Увы, таких не бывает. Зато таблетки для Сирила есть.
– Где же вы раньше были? – укоризненно спросила Женя.
– А кто знал, что он выбьется из графика?! Его фаза наступила раньше срока.
Женька вспомнила разговор в кабинете главврача.
– Хотя, глядя на ваши танцы, я предостерёг Сирила, но он не послушался. Вероятно, рилис оказался сильнее его и не только вам ударил в голову. Я не знаю, что вызвало у Сирила преждевременный спериум: ваш облик, прикосновение или танец. Пусть вы землянка, но выглядите как чарим-вей, а на шакренов действуют визуальные и тактильные раздражители. У нас сходная биохимия, несмотря на межвидовую разницу. Кроме того, рилис мог вас и не задеть, если бы вы были несовместимы. Но вас затронуло, а это, в свою очередь, ускорило спериум у Сирила.
Замкнутый круг!
– Так или иначе, а с вами это случилось. Возможно, невольная стимуляция. Вспомните, что вы ели или пили в последнее время.
– Ничего такого, только… Джамранский тоник!
«Какой, к чёрту, тоник! Она просто влюбилась в этого мужчину. Вот и вся биохимия»…
– Выдающийся случай! Впервые за мою практику. Чтобы самрай-шак и землянка так подошли друг другу?
– Всё когда-то бывает впервые, – грустно заметила Женя, а сама подумала, что докатилась она таки до ручки и теперь больше подходит инопланетянину, чем землянину. Что же делать, если с землянами у неё не получается?..
Миритин сочувственно посмотрел на неё.
– Знаете, Ева. Есть и другой способ, чтобы столько не мучиться. Я конечно помогу вам с диетой…
– Говорите! Какой?
– Видите ли, у чарим-вей тоже бывают, – как вы это называете, – внематочные беременности. Хотя кладка и тогда выделяет феромоны, её невозможно оплодотворить. Ферменты самрай-шак просто растворяют яйца в течение последнего этапа.
– Исключено, – сухо ответила Женя.
– Подумайте.
– Сирила нет на станции.
– Знаю. Полагаю, он сбежал, боясь навредить вам, и корит себя за несдержанность. Но я могу связаться с ним и поговорить…
– Нет!
Миритин грустно улыбнулся.
– Подождите здесь. Я приготовлю питательный коктейль.
И в этот момент в смотровую влетел Грегори.
– А, вот ты где?! Почему не на работе?
– У меня ещё полчаса, – хмуро ответила Женя.
– А, как раз кстати. Возьму у тебя кровь на анализ.
– Не стоит, – предостерёг его шакрен.
– А что такое? – всполошился англичанин.
– Я уже проверил. Ева нездорова.
– Да, – подхватила Женька. – И на работу сегодня не пойду.
– И ещё некоторое время, – подтвердил Миритин. – У неё постельный режим.
Евгения взглянула на доктора с благодарностью. Он кивнул и вышел в препараторскую, вогнав Грегори в ступор. Женька не хотела оставаться с землянином наедине и проводила шакрена тоскливым взглядом.
– Так! Что происходит? – накинулся на неё Грегори, едва за Миритином закрылась дверь.
– Ничего, – быстренько ответила Женя. Не собиралась она перед ним отчитываться.
До Грегори начало доходить. Всё-таки он был ксенобиологом, а не хухры-мухры.
– Так я и знал!
– Что?!
– Не прикидывайся овечкой. Связалась с этим Сирилом. А я тебя предупреждал!
– Не твоё дело! – огрызнулась Женька.
– Ещё как моё! Я за тебя отвечаю перед дмерхами. Они же с меня голову снимут, – вопли Грегори перешли в жалобные стоны.
– Да идут твои дмерхи туда же, куда и ты, дружным строем! – разозлилась Женька. – На кой было меня сюда тащить?!
– Да кто ж знал?! От тебя одни неприятности! Ещё путаешься с этим Рокеном…
– Я не путаюсь! Мы слушаем рок.
– Теперь это так называется? – съязвил англичанин. – Что у тебя с этим самрай-шак?
– Ничего. Мы только целовались, – нарочно сказала Женька, чтобы его позлить.
– Поздравляю, Женечка, с первым контактом! До тебя самрай-шак избегали трогать землянок, а умные землянки сторонились самрай-шак.
– И зря, – дерзко ответила Женька. – Столько потеряли.
– Это же теперь начнётся настоящий бедлам, если кто узнает и захочет попробовать.
– А вдруг я совершила прорыв в ксенопсихологии? – гордо заявила Женька.
– Это не прорыв, Женечка, это… это… Отрыв! – Грегори так разволновался, что Женя попробовала его «успокоить»:
– Не бойся, я расскажу им о последствиях.
– Совсем обалдела!? Молчи лучше. Если дойдёт до Талеха, я первый же заработаю по шее, а ты вылетишь отсюда в два счёта. Командор не одобряет межрасовых половых контактов.
Физиономия у Женьки вытянулась.
– Ты не знала? Честно? Вот теперь знаешь, так не болтай. И Миритин не скажет. Я за него ручаюсь. А кровь я у тебя не возьму, слишком много там шакренских феромонов. Счастливого тебе оплодо… э, выздоровления, Женечка!
Он вышел, хлопнув дверью.
– Скатертью дорога, кровопийца! – крикнула Женька в закрытую дверь, потому что не нашла чем туда запустить.
– Он в курсе? – поинтересовался Миритин, входя в смотровую.
Женя кивнула.
– Не говорите Талеху, пожалуйста.
– Нем, как рурк. Но больничный выпишу по всем правилам. Допустим у тебя… Желудочный грипп.
– На две недели? – усмехнулась Женя.
– Да хоть на три. Талех не врач и в земных болезнях не разбирается. Держи, и беги домой.
