В том, что касается формы, эти фильмы также утверждают вкус Линча к противоположностям и его пристрастие к звуковой и визуальной стилизации. Цветные фильмы «Бабушка» и «Алфавит» отличаются плоской палитрой красок, в которой лица героев кажутся загримированными для театра кабуки, а большая часть действия происходит в иссиня-черных комнатах: Линч создавал декорации для обоих фильмов у себя дома, раскрашивая в черный целые комнаты. (Для «Бабушки» лаборанты-техники, сбитые с толку видом пленки, сделали цвета ярче, чтобы тона кожи были более реалистичными, что лишь усилило контраст.) «Бабушка» также положила начало одному из наиболее плодотворных творческих союзов Линча — со звукорежиссером и монтажером Аланам Сплетом, который тогда только что бросил место бухгалтера и стал работать в лаборатории рекламного кино в районе Филадельфии, где жили Линчи. Линч и Сплет восемь недель подряд работали над саундтреком к этому фильму без слов: иногда они разрабатывали существующие эффекты, но в основном делали их с нуля, как шумовики, примитивными, но изобретательными способами. Для шелеста постельного стягиваемого белья использовался взмах клюшки для гольфа. Чтобы получить тихое эхо бабушкиного пугающего свиста, они записали свист Линча и, за неимением ревербератора, перезаписали его несколько раз через алюминиевый скотч.
Когда в художественной студии на Линча снизошло озарение, его воодушевило не только то, что он видел движущуюся картину, но и то, что он ее слышал. Его желание назвать свои первые картины «симфониями» говорит о сильной синестезии, которая всегда играет определяющую роль в его творчестве. Линч часто рисовал Сплету формы, чтобы объяснить, какие звуки ему были нужны. А ухо в «Синем бархате» наводит на мысль о том, что для Линча звук — это самое непосредственное приглашение в некий мир. В разговоре о картинах, которые Линч создавал в 1960-е годы, он объяснил, что стремится к тому, чтобы они не просто оживали, но становились иммерсивной средой,
[17] которая окружала бы зрителя. «И вам бы захотелось, чтобы границы исчезли, вы бы хотели находиться там, и это было бы невероятным опытом». В глазах режиссера и многих зрителей «Голова-ластик» приблизится к этому недостижимому идеалу.
Линч провел в Филадельфии всего пять лет, но это был важнейший и невероятно продуктивный период его жизни. Он участвовал в групповых выставках и даже устроил сольный показ четырнадцати картин в Университете Темпл в декабре 1968 года. Для пресс-релиза Линч написал версию своей биографии, которую использовал и в дальнейшем, уже будучи голливудским режиссером: «Линч — двадцатидвухлетний уроженец Мизулы в штате Монтана, который сейчас живет в Филадельфии. Мальчиком он был скаутом-орлом». Филадельфия и Пенсильванская академия обеспечивали вдохновение и группу поддержки, но Линчу, всегда с недоверием относившемуся к педагогике, посещение занятий мешало работать над своими проектами, поэтому он проучился только три семестра. Письмо, которое он написал в дирекцию школы, объявляя о своем уходе, безошибочно определяется как линчевское благодаря мрачно-комичному включению красочных медицинских подробностей: «У меня в последнее время просто не хватает денег, а доктор говорит, что у меня аллергия на масляную краску. У меня развивается язва и, помимо кишечных спазмов, у меня появились острицы». Письмо датировано 4 августа 1967 года, прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он сделал «Шестерых тошнит», но уже из постскриптума становится ясно, что Линч нашел свое призвание: «Вместо этого я серьезно решил снимать кино».
Благодаря успеху «Бабушки», которая выиграла призы на нескольких кинофестивалях в США и была показана на престижном фестивале короткометражного кино в Оберхаузене в Германии, Линч подал заявку в только что открывшийся центр киноведения Американского института киноискусства. Его взяли научным сотрудником на втором году существования центра; руководство было настолько впечатлено работой со звуком в «Бабушке», что заодно пригласило Сплета на пост главы факультета звукорежиссуры. В августе 1970 года Дэвид, Пегги и Дженнифер переехали в Лос-Анджелес, а вскоре к ним присоединились Сплет, принявший предложение института, и Фиск, который хотел попасть в киноиндустрию.
Глава института, Фрэнк Дэниэл, недавно эмигрировавший в США, приехал из Пражской академии искусств, почтенной чехословацкой киношколы: он был важным преподавателем, проводившим занятия по киноанализу и сценарной структуре. Но, как и в случае с Пенсильванской академией, Линч осознал, что в институте киноискусства среда важнее программы. В течение всего первого года он много времени провел, работая над сценарием под названием «Задний двор», в котором совмещались элементы «Бабушки» и «Головы-ластика». У него была броский слоган: «Когда смотришь на девушку, от нее к тебе что-то передается. В этой истории это что-то — насекомое». Это была бы история измены и вины — насекомое росло бы у мужчины на чердаке, как заглавная героиня «Бабушки». Едва ли случайно то обстоятельство, что примерно тогда же Линч впервые прочел «Превращение» Кафки. Оператору Калебу Дешанелю, тоже сотруднику института, очень понравился сценарий, и он познакомил Линча с продюсерами из студии «Двадцатый век Фокс», которые хотели вложиться в жанровое кино. Так состоялся первый удручающий опыт общения Линча с инвесторами (их будет еще много). Попытки растянуть сорокапятистраничный сценарий «Заднего двора» до полнометражки, а на самом деле — сделать его более нормальным, были обречены на провал. «У меня не получалось думать достаточно обыкновенным образом, с обыкновенными диалогами, так, чтобы это им подошло, — говорил Линч. — Мне многие пытались помочь, но те куски, которые мне нравились, оказывались все дальше друг от друга, а между ними было то, что мне не нравилось».
Когда история с «Задним двором» затухла, Линч переключился на «Голову-ластик», свою «филадельфийскую историю». Институт одобрил проект, предполагая, что из двадцатиодностраничного сценария выйдет короткометражка, которая будет закончена за несколько недель. В итоге примерно через шесть лет вышел полнометражный фильм. Долгое созревание «Головы-ластика» — во многом мифологизированная глава в предании о независимом кино. Совершенно невероятный безвозмездный труд, а точнее пик мономании в формате «сделай своими руками», был создан в условиях, которые сегодня ни один продюсер и ни одна школа, скорее всего, не одобрили бы. Главный корпус института киноискусства тогда располагался в особняке Грейстоун, который находится на благоустроенной территории имения, некогда принадлежавшего нефтяному магнату Эдварду Дохени. (С тех пор этот особняк много раз использовался для съемок, в том числе для фильма Пола Томаса Андерсона «Нефть».) Линчу разрешили снимать в пристройках на дальнем конце имения: там был кластер конюшен, гаражей и помещения, где раньше жили слуги, которые он переделал во временную студию. Департамент озеленения Лос-Анджелеса использовал часть этой территории как хранилище, доступ в которое был необходим в течение всего дня, так что снимать надо было по ночам, что согласовывалось как с привычками Линча, так и с требованиями практически полностью ночного фильма.
Профессиональные отношения, которые Линч установил на съемках «Головы-ластика», продлятся долгие годы. На главную роль он утвердил Джека Нэнса, который до того играл в театре в Сан-Франсиско и переехал в Лос-Анджелес в поисках киноролей. Их первая встреча прошла нервно — Нэнс был не в восторге от того, что работает в студенческом арт-проекте, — но актер и режиссер поняли друг друга на парковке, когда Нэнс восхитился самодельным деревянным багажником, прикрепленным к крыше стоявшего неподалеку «Фольксвагена», который, как выяснилось, принадлежал Линчу. Нэнс появлялся практически в каждом фильме Линча до самой своей смерти в 1996 году. Кэтрин Коулсон, которая тогда была замужем за Нэнсом, брала на себя самые разные дела: от помощи с накамерным светом и декорированием площадки до обеспечения съемочной группы едой: она часто приносила остатки еды из кафе, где работала официанткой. Культовая роль Дамы с поленом, которую Коулсон сыграла в «Твин Пиксе», появилась благодаря постоянной шутке времен «Головы-ластика»: Линч обещал, что снимет специально для нее телесериал и назовет его «Я проверю свое полено всеми ветвями знания». Оператор Херб Кардуэлл приехал к Линчу из Филадельфии и снимал несколько месяцев, пока ему не пришлось искать нормально оплачиваемую работу. Заменил его другой сотрудник института, Фредерик Элмс, который сделает выдающуюся карьеру с Джимом Джармушем, Энгом Ли и другими; он же снимал «Синий бархат» и «Дикие сердцем» для Линча. Друзья и члены семьи тоже приезжали помочь; среди них были брат Линча Джон, живший тогда в Лос-Анджелесе, и Джек Фиск, недавно женившийся на Сисси Спейсек, звезде «Пустошей» (1973), получившего широкое признание дебюта еще одного выпускника института киноискусства, Терренса Малика; Фиск был художником-постановщиком этого фильма. Фиск и Спейсек (которую Линч снимет в «Простой истории») выделили средства на завершение Головы-ластика, а Фиск также значится в титрах как «Человек на планете», хоть он и неузнаваем под обезображивающим гримом.
