Комнату оглашают восторженные аплодисменты, и фильм возвращается в тихую гавань юмора: мы смеемся над тем, насколько невероятен успех Бетти. Но мы также подозреваем, что произошло нечто удивительно важное, что фильм сошел со своей оси. Откуда взялась эта опытная знойная женщина-вамп? Как Бетти научилась так владеть собой? А может быть, ее владение собой следует понимать буквально — то есть ей завладела другая личность? Эта ключевая сцена и та, что потом произойдет в «Силенсио», предполагают интерпретацию «Малхолланд Драйва» как размышления о радостях и рисках веры в иллюзию, будь то кино или любовь. Эти тайны лежат в основе множества великих произведений и точно — у истоков линчевского кино эмоциональных крайностей: какая магия позволяет искусственному обрести силу чувства? Как может нечто столь целлулоидное быть одновременно столь глубоким? В какой момент фальшивка становится правдой?
Премьера «Малхолланд Драйва» состоялась на Каннском кинофестивале в мае 2001 года. Обычно Линча прекрасно встречали в Каннах, но когда он в последний раз привез туда сложный фильм, «Шоссе в никуда», мнения критики полярно разошлись. «Малхолланд Драйв» — нелинейное кино, требующее активного участия зрителя, — было не простым заявлением для цирковой атмосферы Канн, арены скоропалительных суждений, где фильмы, которые не усваиваются в ту же секунду, часто игнорируются или высмеиваются. Большинство критиков были восхищены и при этом говорили, что озадачены. (В «Вэрайети» фильм объявили «захватывающим, но нарочито непроницаемым».) Жюри под председательством актрисы и режиссерши Лив Ульман присудило приз за лучшую режиссуру двоим: Линчу и Джоэлу Коэну (за фильм «Человек, которого не было»). Формулировка критиков из Канн — что «Малхолланд Драйв» прекрасен, но непонятен, — дожила и до премьеры в США на Нью-Йоркском кинофестивале в октябре. К тому времени Линча уже выводили из себя вопросы о том, чем полнометражка отличается от пилота; он не хотел, чтобы люди думали, будто это наскоро склеенные обрезки. «Разговоры об этом — это гнеение (sic!) ума», — объявил он на пресс-конференции в Нью-Йорке.
Тем не менее подробно задокументированная история создания фильма подготовила Линча к вопросам о процессе, и на некоторые из них он давал откровенные ответы. «Когда пришли новые идеи, мы взялись за работу, как будто это был новый проект, — рассказал он „Ньюсуик“. — Но так как началось все определенным образом, это было скорее способом перехитрить самих себя. Как у сюрреалистов, которые бросались словами и позволяли случайным действиям нечто диктовать». У некоторых критиков возникли проблемы с сюжетными хитросплетениями — Рекс Рид в многословной истерической статье в «Нью-Йорк обсервер» назвал фильм «кучей идиотского и бессвязного мусора», — но многие были рады подвергнуть фильм пристальному анализу. Той публике, на которую «Малхолланд Драйв» произвел впечатление, как раз понравилась его уникальная структура фильма-головоломки, которую зрителю требовалось сложить у себя голове. В онлайн-издании «Салон» появилась статья под названием «Все, что вы боялись спросить о „Малхолланд Драйве“», в которой распутывались нарративные узлы фильма и структурировалась его космология; разные сайты, некоторые из них работают по сей день, пошли дальше, начав интерпретировать роли третьестепенных персонажей и отдельных предметов.
Культ, сложившийся вокруг «Малхолланд Драйва», свидетельствовал о желании зрителя принимать участие в художественном произведении, о коллективной жажде раскрывать, декодировать и развеивать тайны, которую Линч разбудил «Твин Пиксом». Сериальный нарратив стал после «Твин Пикса» во много раз популярнее, а зрители особенно заходились, когда сложные сюжеты вырастали из больших тайн, лежащих в основе сюжета, как в случае с конспирологической интригой «Секретных материалов» (1993–2002) или завиральной мифологией «Остаться в живых» (2004–2010). Раздробленные эллиптические истории — не новость для кино, они были главным инвентарем таких гениев модернизма, как Ален Рене и Микеланджело Антониони, но выход «Малхолланд Драйва» совпал с растущей потребностью в нарративной сложности. Публика уже успела привыкнуть к ставшим классикой манипуляциям со временем у Квентина Тарантино или более мягким изломам в фильмах польского режиссера Кшиштофа Кесьлёвского, исследовавшего причудливый рисунок пересекающихся судеб в «Двойной жизни Вероники» (1991) и в трилогии «Три цвета» (1993–1994). Выбивающие почву из-под ног трюки в хитах вроде «Обычных подозреваемыех» (1995) и «Шестого чувства» (1999) популяризировали идею нарративной игры; «Мементо» Кристофера Нолана, еще один нуар об амнезии, на этот раз с обратной хронологией, вышел за несколько месяцев до «Малхолланд Драйва», а прием временной петли использовался все чаще — как, например, в «Донни Дарко» (2001), «Детонаторе» (2004) и «Дежавю» (2006).
Фильм своего времени, «Малхолланд Драйв» оказался самой высоко оцененной картиной Линча со времен «Синего бархата». Подводя итоги, кинокритики «Вилледж Войс» и «Филм коммент» назвали его лучшим фильмом 2001 года. Несмотря на невыдающиеся кассовые сборы в США (семь миллионов долларов), он принес Линчу третью номинацию на «Оскара» за лучшую режиссуру — как и в случае с «Синим бархатом», это была единственная номинация фильма. Признание утверждало Линча в статусе уважаемого голливудского корифея, при этом такого, который часто работает за его пределами, а «Малхолланд Драйв» — в качестве сильной притчи о киноиндустрии, идеального выражения глубоких отношений любви-ненависти между Линчем и Голливудом.
Линч отзывался о Лос-Анджелесе в смело романтическом ключе как о месте, «где золотой век кино еще жив», задерживаясь на «ночном запахе жасмина». Едва ли не первое, что он сделал по приезде в Лос-Анджелес, — посмотрел на дорогу, на которую съезжает в «Бульваре Сансет» Билли Уайлдера скрывающийся от коллекторов герой Уильяма Холдена, тем самым уготавливая себе судьбоносную встречу с призраками Голливуда эпохи немого кино. (Линч вспоминает, как был расстроен, узнав, что особняк Нормы Десмонд, которым владела семья Гетти и который уже давно снесли, на самом деле находился на бульваре Уилшир.)
Как и в любимом «Бульваре Сансет» Линча, повествование в «Малхолланд Драйве» ведется от лица главного героя, который, как выясняется, умер. Линч недвусмысленно отдает этому фильму дань кадром с легендарными воротами студии «Парамаунт», которые появляются в «Бульваре Сансет»; на парковке стоит «Изотта-Фраскини» 1929 года — машина, которую водит в фильме Уайлдера герой Холдена.
Погруженный в романтику ушедшего Голливуда, «Малхолланд Драйв», однако, вносит лепту в историю несчастных призраков этого города, рассказывая назидательную историю о профессиональном и романтическом разочаровании актрисы. «Стезя актера — одна из самых трудных, — сказал мне Линч в 2001 году. — У них есть только они сами, и большую часть времени они просто ждут и надеются; известно, какую роль в их взлетах и падениях играет случай». За историей Дайан/Бетти стоят трагедии из реальной жизни, такие как смерть Мари Прево, актрисы немого кино канадского происхождения, чье тело со следами зубов ее таксы было найдено через несколько дней после того, как она скончалась от истощения. Пег Энтуисл, актриса вторых ролей кино и театра, по легенде, покончила с собой, спрыгнув с одной из букв надписи «ГОЛЛИВУД». Мэрилин Монро была найдена в своей кровати в позе эмбриона, почти как тело, которое находят Бетти и Рита и которое, как выясняется, принадлежит Дайан. (Так случилось, что «Малхолланд Драйв» посвящен женщине, которая слишком рано ушла от нас, — начинающей актрисе Дженнифер Сайм, которая недолгое время работала ассистенткой Линча по продакшену и погибла в автокатастрофе в 2001 году.)
