На столах было расставлено столько чайной посуды, что у меня голова закружилась. Маленькие комнатные растения на столе соседствовали с несколькими огромными букетами из экзотических оранжерейных цветов. Бело-розовые фарфоровые чашки ждали, когда их заполнят теплой жидкостью, а рядом стояли наготове такого же цвета тарелки.
– У тебя такой вид, будто ты ждешь удара ножа гильотины, кузина, – заметила Лиза, которая, кружась в вальсе, вплыла в комнату. – Ты ведь воспитывалась не среди волков. Ты пропустила всего несколько месяцев сплетен и очень быстро это наверстаешь, – продолжала она. – Если ты способна справиться с кровью и другими ужасными вещами, немного кружев и чаю – пустяки для тебя.
Я оторвала глаза от стола и взглянула на кузину. На какой-то момент она мне напомнила мою мать, и мои нервы успокоились. Я улыбнулась. Тетушка Амелия была воплощением всего того, к чему должны стремиться все приличные юные леди. Лиза была ее блестящей протеже. Только Лиза умела очаровательно пренебрегать традициями, когда это соответствовало ее романтическим представлениям.
Пока мы росли, мы виделись с ней всего два раза в год, но это не мешало ей утверждать, что мы – лучшие подруги. Она была на три месяца старше, что, по ее мнению, делало ее бесконечно умнее во всех вопросах. Особенно в делах сердечных.
Цвет ее волос представлял собой нечто среднее между карамелью и шоколадом, и они были уложены сложным узором вокруг макушки. Мне бы очень хотелось сделать себе такую же прическу. Ее платье было сделано из «мокрого» шелка самого великолепного сиреневого цвета и сшито превосходными стежками. У меня промелькнуло воспоминание о последнем трупе, который я зашивала после вскрытия. Не хочу хвастать, но мои стежки были не хуже. Возможно, даже чуточку лучше.
– Правда, великолепно?
– Можно и так сказать, – ответила я, не успев сдержаться.
Лиза с усмешкой повернулась ко мне.
– Ты сможешь сегодня прекрасно поиграть в сплетни, а потом заняться своим тайным детективным делом сегодня ночью. Это будет прямо как в романе! – она захлопала в ладоши. – Как это интересно! Возможно, я отправлюсь с тобой и поучаствую в твоих приключениях. Там есть красивые мальчики, с которыми можно пофлиртовать? Нет ничего лучше, чем немного опасности, приправленной влюбленностью.
Перед моим мысленным взором всплыло лицо Томаса. Лиза снова рассмеялась, ее смех напоминал звон сказочных колокольчиков. Я покраснела, стараясь сохранить самообладание.
– Ничего особенного.
– Не скрытничай, кузина! Это же самое интересное! О, у меня есть идея. Пойдем, – Лиза потащила меня по коридору, потом вверх по лестнице, в комнату, которую мы ей отвели на время визита. Перед тем как закрыть дверь, она быстро оглядела коридор, не идет ли мать. Но тетушка Амелия жужжала где-то в районе кухни, командуя прислугой, как полковник военными действиями.
Убедившись, что мы одни, Лиза подвела меня к своему туалетному столику, потом достала набор косметики, гораздо более сложный, чем мой набор грима для покойников.
– Итак, как его имя?
Она запустила щетку в мои волосы и стала с легкостью опытного мастера тянуть и укладывать черные прядки. Я скрипела зубами, но не хотела показать, как мне неприятны это грубое расчесывание и тема разговора. Но, несомненно, если я могла помогать дяде в его лаборатории, то смогу и это вытерпеть. Я тут же упрекнула себя: дядю заперли в сумасшедшем доме, а мне лишь делают прическу. Нельзя даже сравнивать эти вещи.
– Чье имя? – спросила я, стараясь не думать о неприятных вещах. Почему-то тайну Томаса мне хотелось сохранить.
– Прекрати разыгрывать скромницу. Того красивого парня, который похитил твое сердце, вот чье!
Лиза отступила на шаг, любуясь своей работой, потом схватила краску для век. Я постаралась не отшатнуться. Я уже слегка подвела глаза, и мне не хотелось меняться до неузнаваемости. Я недавно деликатно остановила служанку, когда она попыталась нанести мне на щеки слишком много румян.
– Расскажи мне о нем все, – потребовала Лиза. – Как он выглядит, какого цвета у него глаза, хочет ли он убежать с тобой в какой-нибудь экзотический чудесный край… Сколько детей вы собираетесь завести? Надеюсь, он играет на фортепьяно. Все хорошие мужчины должны быть всесторонне образованными. О! Скажи мне, что он восхитительно умен и посвящает тебе романтичные стихи! Держу пари, что он сочиняет сонеты в духе Шекспира при лунном свете, и в его глазах танцуют звезды, ведь правда?
Я опустила голову, стараясь найти способ прекратить этот разговор, но кузина схватила меня за подбородок и заставила смотреть вверх, пока подводила мне глаза. Она вопросительно изогнула бровь, ожидая моего ответа. Упрямство было семейной чертой, которую она унаследовала от Уодсвортов.
Я вздохнула. Разве несколько дней назад я не стремилась поделиться этой сплетней с кузиной?
– У него золотисто-карие глаза, когда он чем-то заинтригован. Он красив, у него величавый вид, но его больше интересуют формулы и расследование убийств, чем я или поэзия. Он то относится ко мне с теплотой, а то обдает ледяным холодом, – сказала я. – Поэтому в будущем нас не ждут ни дети, ни прекрасный экзотический край. По большей части я даже не выношу его присутствия. Его самонадеянность тоже… не знаю. Раздражает.
– Глупо. Самонадеянность обычно скрывает под собой нечто стоящее. Твой долг это раскопать, – Лиза пальцами нанесла помаду на мои губы, потом покачала головой. – Просто трагедия, – она сунула мне салфетку. – Теперь промокни.
Я повторила ее движения и промокнула губы салфеткой, стараясь не размазать помаду, которой она их выкрасила. Когда я это сделала, она с удовлетворением кивнула. Потом указала на зеркало на столике.
– Что трагедия?
Она удивленно вздернула брови.
– Ты в него влюблена. А он почти наверняка влюблен в тебя. Просто вы оба ведете себя как тупицы.
– Поверь мне, – ответила я, глядя в зеркало. – Это он глупец.
– Ну, тогда мы должны показать твоему глупому парню вот эту девушку. Уверена, ты станешь тем уравнением, решать которое доставит ему огромное удовольствие, – она похлопала меня по носу. – Владей своими достоинствами, как клинком, кузина. Ни одному мужчине не удалось изобрести корсет для наших мозгов. Нет никаких причин, почему ты не можешь носить на работе халат, а после надевать самый лучший наряд и танцевать всю ночь напролет. Но только если тебе самой это нравится.
Я несколько секунд смотрела на Лизу, я увидела ее совсем в другом свете. Она еще раз кивнула на зеркало, каким-то образом зная, что я по-настоящему не видела себя раньше.
Мое отражение смотрело на меня из зеркала, оно сияло, словно сами небеса проливали на меня свет. Темные пряди волос были высоко уложены на моей голове, глаза из-за темной подводки блестели более таинственным светом, а губы имели ярко-алый цвет только что пролитой крови. Я выглядела прекрасной и опасной одновременно. Восхитительная роза с шипами.
