Я сдержалась и не закатила глаза. По крайней мере, это чаепитие оказалось более интересным, чем я ожидала. Другие девушки быстро потеряли интерес к Томасу Кресуэллу и к «трагическим и тревожным» убийствам живших в трущобах женщин из низших слоев общества.
Беседа перешла на более подходящие для вечернего чаепития темы. Например, кого пригласят на маскарад в честь совершеннолетия герцога через шесть месяцев.
– Вы просто обязаны туда прийти, – говорила мне Виктория, продевая свою руку в мою, будто мы уже стали лучшими подругами, и не она только что назвала моего дядю убийцей. – Все, кто имеет хоть какой-то вес, там будут. Если хотите, чтобы нужные люди посещали ваши вечеринки, вам необходимо прикладывать усилия, чтобы посещать их приемы. Я слышала, что герцог даже нанял ясновидящую, чтобы она провела сеанс.
Весь вечер я наблюдала за ними и отмечала роли, которые они играли. Я сомневаюсь, что хоть одной из них действительно было важно то, что они говорили, и мне их было очень жаль. Их мысли громко взывали к ним, требуя дать им свободу, но они не хотели этого делать.
Хейзел перегнулась через стол и обратилась ко мне.
– У вас совершенно божественное платье! Вам будет очень неприятно, если я сошью себе такое же? – Так как я не сразу ответила, она поправилась: – Естественно, другого цвета. Просто этот фасон великолепен!
– Если Уильям Брэдли не упадет на колени и не сделает вам предложение, едва взглянув на вас, – сказала Реджина, намазывая лепешку кремом, – он просто глупец, и вам следует бросить его тотчас же.
Хейзел театрально вздохнула.
– Но он глупец с титулом. Вы действительно думаете, что он сделает предложение, если я надену такое же платье?
– Как он может его не сделать? – пошутила я, сдерживая смех при виде ее серьезного лица. – Несомненно, молодые люди делают предложения только девушкам в кружевных платьях. Зачем им заботиться о характере и уме, когда не нужно за женской красотой искать мозги? Глупые они создания.
Хейзел нахмурила брови.
– Зачем девушке заботиться о чем-то, кроме красоты? Жена должна во всем следовать примеру мужа. Пускай он думает за нее. – И Реджина, и Хейзел кивнули, соглашаясь с этим ужасным высказыванием, потом Хейзел продолжила: – Вы действительно очень милы, Одри Роуз. Вы пойдете в цирк, когда он приедет в город?
Возможно, я ошибалась в своих прежних суждениях. По-видимому, некоторым девушкам потребуется немного больше времени, чтобы освободиться от тех цепей, которые надело на них общество. Я прикусила губу, придумывая ответ, который не был бы еще более обидным для них.
Виктория отвлеклась от беседы с моей кузиной и тетушкой и захлопала в ладоши.
– О да! Вы просто должны пойти с нами. Мы договоримся о наших нарядах и прочем. Люди не будут знать, на кого смотреть сначала, на артистов или на нас!
Тетушка закивала с другой стороны стола, требуя от меня одобрения; выражение ее лица грозило чем-то более неприятным, что мог бы придумать сам Кожаный фартук.
Я натянуто улыбнулась.
– Звучит заманчиво.
Глава 15
Самое замечательное представление на свете
Парадная прихожая резиденции Уодсвортов, Белгрейв-сквер
25 сентября 1888 г.
– Ты это не серьезно, – произнес Натаниэль, качая головой при виде еще одного из моих почти целиком черных ансамблей.
Я взглянула на черную материю, многочисленные слои которой чередовались с шелком в полосках цвета древесного угля и серебра, потом дернула плечом.
– Почему же? В этом платье нет ничего предосудительного.
Корсет плотно облегал шелковистую нижнюю сорочку, перчатки были из мягкой эластичной кожи с обтянутыми той же кожей пуговками по бокам, а турнюр бесконечно меня раздражал. Судя по тому, как неудобно я себя чувствовала, я бы сказала, что выгляжу в этот вечер потрясающе. Если только не обращать внимания на темные круги вокруг глаз, ни за что не желавшие исчезать, или на то, как цвета ночи подчеркивают мою бледность.
Сестры Эдвардс не одобрили бы мой выбор расцветок, но мне было почти все равно. Я посетила еще три королевских чаепития с тетушкой Амелией, и хотя они оказались не такими плохими, как я сначала ожидала, из-за них у меня оставалось меньше времени на поиски преступника.
– Прошло уже почти две недели после ареста дяди, – сказа я. Ни Томас, ни я не нашли ни крупицы информации, способной обелить его. – Я буду носить этот цвет траура до тех пор, пока его не освободят, и мне наплевать, модный он или нет.
Натаниэль вздохнул.
– Полагаю, это удовлетворит ее королевское величество. Если даже город Лондон предпочитает все время выглядеть серым и унылым, ты можешь с тем же успехом поступать так же.
К счастью, тетушка Амелия и Лиза спустились сверху, наряженные во все оттенки изумрудного и бирюзового цветов, именно в ту палитру, которую выбрала Виктория во время нашего последнего чаепития. Натаниэль поклонился им.
– Добрый вечер, тетя, кузина. Вы обе – дивное видение.
– Ты слишком добр, племянник, – ответила тетушка Амелия, изображая скромность. – Благодарю тебя.
Лиза подошла и поцеловала меня в щеку, легонько покачав головой.
– Твои глаза выглядят потрясающе сегодня, – сказала она, беря меня под руку и совершенно не обращая внимания на унылый цвет моей одежды. – Я так рада, что ты начала красить веки. Томас Кресуэлл, несомненно, должен влюбиться. Он говорил что-нибудь о своих чувствах?
Я вспомнила наши встречи. Томас в последнее время стал вести себя еще более вызывающе, он отпускал замечания насчет того, какие усилия я прикладываю, чтобы завлечь его. Но потом я ловила на себе его упорный взгляд, словно он старался меня понять и впервые ему это не удавалось. Он не был уверен, действительно ли я прихорашиваюсь для того, чтобы пробудить в нем любовь, или в своих собственных целях, и, подозреваю, это сводило его с ума.
Не успела я ответить, как тетушка Амелия отмахнулась от этого вопроса, как от надоедливого комара.
– Какое это имеет значение? Этот парень ничего не добьется в обществе. Пускай он из хорошей семьи, но он уничтожил все свои перспективы. У Одри Роуз появятся более достойные ухажеры. Пойдем, Лиза, – она набросила на плечи шаль и пошла по коридору. – Увидимся с вами обоими в цирке.
– Там встретимся, – брат стиснул в руке какое– то письмо, сминая края, потом расправил его на выглаженной штанине брюк. Достал было из кармана гребень, но передумал. Слава богу. Я была уверена, что, если он еще раз прикоснется хоть к одной прядке волос, та убежит с протестующим криком. Этот образ едва не заставил меня улыбнуться, но я вовремя спохватилась.
– Ты уверена, что не хочешь переодеться? Я думал, тебя обрадует посещение цирка, – сказал он, потерпев поражение. – В последние месяцы ты только и говорила о диковинках, зверинцах, и как же слон? Бедняга наконец вернулся домой, а ты встречаешь его в одежде цвета смерти? Что за печальное приветствие для слона, объехавшего полмира? Тетушка Амелия и Лиза выглядят как драгоценные камни, а ты служишь олицетворением каменного угля. Это никуда не годится.
