Они повесят отца. Учитывая, кто он, они постараются сделать разбирательство как можно более открытым и жестоким. Может быть, его руки запятнаны кровью, но это не означает, что я хочу запятнать свои руки его кровью. Неважно, правда это или нет.
– Не говоря уже о том, – прибавила я вслух, – что это убило бы брата.
Я закрыла лицо руками. Сказанное мной не было самым очевидным. Если я не выдам отца, погибнет еще больше женщин. Я попала в ужасное положение и ненавидела отца еще больше за то, что он меня в него поставил.
Томас сидел очень тихо, уставившись на свои руки. Вечность стояла и ждала, наблюдая вместе со мной, пока он не прогнал ее.
– Что вы надеетесь обнаружить на страницах теорий, придуманных другими?
– Искупление. Ясность. Исцеление от демона, отравившего душу моего отца.
Если бы я нашла какой-то способ решить проблемы с его головой, возможно, он был бы спасен. Я слушала тишину, натянутую между нами, тиканье часов и биение моего сердца в том же ритме.
Я понизила голос.
– Если бы это был ваш отец, разве вы не предприняли бы все, что можно, чтобы спасти его? Особенно после того, как потеряли одного из родителей? Может быть, его еще не поздно спасти.
Томас с трудом сглотнул и перевел взгляд на мою книгу.
– Значит, вы собираетесь использовать такую подпорку, как религию, чтобы освободить его от грехов? Покропите немного святой водой и прогоните из него дьявола? Я думал, это сфера деятельности вашей эксцентричной тетушки.
Я наклонилась и подняла медицинский журнал, потом вернулась к последнему разделу, который читала до этого. Кожаное кресло подо мной заскрипело, когда я выпрямилась.
– Я занимаюсь наукой, Томас. Спасение отца придет в виде лекарств, воздействующих на его физиологию. Существуют великие научные труды о влиянии химических веществ на проводящие пути мозга, – сказала я, указывая на один из таких трудов в книге. – Вдобавок я пригрожу ему посадить его под замок в нашем доме. Я буду держать его в цепях, запру в его собственном кабинете, если он не согласится на обследование его психики.
Томас не успел ответить, так как раздался слабый стук в дверь. Мы оба уставились на лакея, стоящего в дверях из коридора в лабораторию; лицо его заливала краска. Я надеялась, что он там недолго простоял. Если хоть кто-нибудь узнает о вероятности того, что отец – это Джек-потрошитель или что мы его подозреваем и не сообщаем об этом полиции, нам самим грозят огромные неприятности.
– Доктор Уодсворт потребовал, чтобы вы немедленно явились в Скотленд-Ярд, мисс. – Когда мы с Томасом переглянулись, он поправился: – Вы оба.
Мне было все равно, как я выгляжу в глазах мужчин, стоящих вокруг письменного стола суперинтенданта Блэкберна. Я прикрывала рот тыльной стороной руки в кружевной перчатке.
Вонь, поразившая мое обоняние, была ничем не лучше вида того, что лежало в свертке. А возможно, даже хуже. Я могла справиться почти с любым отвратительным и кровавым предметом; однако боюсь, что к гниющему мясу я никогда не смогу привыкнуть. Сколько бы раз мне ни приходилось контактировать с этим ужасным веществом.
– Почти наверняка это половина человеческой почки, – подтвердил дядя, хотя никто у него не спрашивал. – Невозможно определить это точно, но мы должны принять во внимание то письмо, которое принесли вместе с ней. У мисс Эддоуз отсутствовала почка. Это – человеческая почка. Судя по степени разложения, она была изъята примерно в то же время, что и ее почка, и это левая почка. Такая же, как почка нашей жертвы. Мне надо будет подробнее исследовать ее у себя в лаборатории, но по внешнему виду есть некоторое… сходство.
Я проглотила свое отвращение. Джек, кажется, совсем свихнулся. Томас передал мне последнее письмо от убийцы, отводя глаза в сторону. Интересно, расскажет ли он полицейским о моем отце? Интересно, поступила бы я так же на его месте? Где-то глубоко внутри шевельнулось чувство вины. Неужели я позволяю сентиментальности встать на пути правосудия? Тогда я ничем не лучше Потрошителя.
Только… что, если полицейские уже выяснили, кто он? Я украдкой бросила взгляд на суперинтенданта Блэкберна. Я совсем ничего о нем не знала и вела себя настороженно в его присутствии. Возможно, он уже видел этот орган в ту ночь, когда его изъяли у жертвы. Он стоял с каменным лицом, несмотря на то что говорил дядя. И это заставляло меня гадать, совершил ли отец эти преступления сам, или они с Блэкберном занимались своими темными делами вместе. Было ли его отвращение при виде двойного убийства фальшивым?
Я встряхнулась, прогоняя от себя стремительно бегущие мысли и чувствуя облегчение от того, что никто не обращает на меня внимания. Письмо было написано такими же вызывающе красными чернилами, как и два других письма, присланных Джеком. Я бы узнала этот наклонный почерк даже во сне – столько раз я читала его, пытаясь обнаружить сходство с почерком моего отца.
«Мистер Ласк.
Сэр
Я посылаю вам половину почке которую взял у одной женщины и сахранил для вас др. кусочек я зажарил и съел он был очень фкусный. Я могу прислать вам окровавленный нош которым вырезал ее если вы чутка падаждете
Подписано
Поймайте меня когда сможете мисстер Ласк»
Джордж Ласк был другом моего брата и тоже являлся одним из самых громогласных членов той группы добровольных ночных патрульных, к которой принадлежал Натаниэль, «Рыцари Уайтчепела». Если отец действительно Джек-потрошитель, посылать улику человеку, близкому к нашей семье, было очень рискованно. С другой стороны, утверждение, что он съел другую половину человеческой почки, наводило на мысль, что его совсем поглотило безумие.
Каннибализм – это новая степень падения уайтчепелского убийцы.
Я положила письмо обратно на заваленный бумагами письменный стол Блэкберна. Почерк был не похож на почерк отца, но это не означало, что он не постарался замаскировать его. Возможно, то зло, которое обитало в нем, имело свой собственный почерк.
– Интересно, – вслух произнесла я, сама того не желая.
Томас сделал мне знак говорить, но я еще не была к этому готова. Разные мысли и гипотезы возникали и обретали форму в моей голове. Возможно, высказав предположение, я могла бы изучить реакцию Блэкберна и выявить обман. Через несколько секунд я заговорила снова.
– Это кажется несколько странным, вы так не думаете?
– Нет, Уодсворт, – решительно возразил Томас, – послать почку по почте – вполне обычный поступок. Я делаю это по крайней мере три раза в неделю, чтобы не отставать от моды. Вам следует попробовать. Это производит большое впечатление на девушек во время вечернего чаепития.
Я скорчила ему рожицу.
– Я вот что имею в виду. Скажем, он убивал женщин и пытался выполнить пересадку органа, но зачем ему есть почку? Разве это не напрасный расход добытого органа?
