Именно на этом этапе взрослые воспитатели (папы, мамы, учителя в школе и т. д.) вольно или невольно становятся вершителями судеб идущего вслед поколения. Авторитарная организационная культура, особенно если она не «разбавлена» демократическими традициями, требует от ребенка растворения в коллективе, подчинения своих интересов общественным, которые на самом деле формируются вполне конкретными людьми и организациями со вполне конкретными политическими установками и государственным заказом. Так возводится индивидуальная система персональной ориентации ребенка в иерархически отстроенном социуме. Учитель всегда прав, слово взрослого выше и значимее слова ребенка – так начинается вертикаль власти в головах новых и новых поколений. Миф о «центре вселенной» рушится, подменяясь правдой о «винтике в системе».
Партнерская культура закладывает в сознании ребенка совсем другую матрицу поведения и ориентации в социуме. Малыш как был, так и остается центром Вселенной, но общество все чаще и чаще обращает его внимание на то, что в человеческом космосе он не одинок. Рядом – не менее яркие «вселенные» с не менее амбициозными планами на будущее. Не давить, а взаимодействовать; не подчинять, а сотрудничать; не растворяться в других, а дополнять друг друга – вот постулаты педагогики партнерства.
Поднялся сам – помоги другому. Так можно сформулировать ценностную природу подобных воспитательных систем. С каким удовольствием в этой «самости» сторонники авторитарных педагогических школ подмечают якобы эгоистическую природу партнерских моделей воспитания. Христос между тем в самой главной заповеди христианства не воспользовался никаким иным сравнением, кроме «возлюби ближнего, как самого себя». Какой маленький воспитательный нюанс, но какая потрясающая разница: одни народы строят и воспитывают нацию подчиненных и начальствующих, в то время как для других нет большей ценности, чем жить и растить детей в нации равноправных партнеров.
О чем бы ни свидетельствовала история и практика нашего государства, выживание и конкурентоспособность российской нации в XXI веке сможет обеспечить только партнерская культура. Поэтому следующим блоком в нашей модели конкурентоспособного россиянина третьего тысячелетия можно смело закладывать компетенции автономной личности (рис. 21), в том числе такие из них, как способность к критическому анализу, стремление расширить собственное жизненное пространство и знания об окружающем мире, умение принимать самостоятельные решения, привычка полагаться во всем на собственные силы, тяга к сохранению собственной независимости и права влиять на принимаемые решения, даже если не все в этой жизни зависит от тебя одного.
Внутреннее стремление к свободе и патриотизм как желание свободы для собственной родины – качества достойно воспитанной личности. На первый взгляд, патриотизм и гражданственность – синонимы. А может ли фашист быть патриотом? Может. И мальчишки из гитлерюгенда, бросавшиеся под гусеницы наших танков с фаустпатронами наперевес, не меньшие патриоты своей родины – фашистской Германии, чем Валя Котик, Марат Казей и другие юные герои Советского Союза.
Безусловно, патриотизм – неотъемлемая часть гражданственности, но все же – часть, всего лишь один элемент целого. Когда мы говорим о гражданственности, то по умолчанию имеем в виду сущностную природу того социума, который носит название «государство» и который любая авторитарная власть хочет уравнять с таким ценностным понятием, как «родина». Не зря же говорят в таких случаях: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев»!
О природе государственного устройства написаны целые библиотеки исследований. Юноше, вступающему в жизнь, освоить их не под силу, да и не обязательно. Вместе с тем понимать базовые конституционные принципы устройства собственного государства, общую систему власти и ее органов на разных уровнях от государственного до муниципального, представлять экономические и социальные механизмы общества, «потрогать руками» бизнес, государственную службу, принять участие в работе общественных объединений – опыт и знания, без которых современному молодому человеку не осознать, как устроен окружающий социум. А там, где нет осознания, там нет не только успеха, но и элементарной адаптации. Зато есть страх, агрессия, социальная апатия и подсознательная установка на деструктив. К тому же, «непонимающими» легче манипулировать.
На этапе социализации старших школьников нас ждет еще один педагогический «риф». К какой жизни мы должны готовить наших воспитанников? К той, что описана в Конституции? Так ее нет и никогда не было в нашей российской действительности! К реальной жизни с ее непроходимым холуйством, казнокрадством, бытовой и макрокоррупцией, наплевательским отношением к человеку и правом сильного, то есть вышестоящего начальника? Что-то не очень хочется быть инструктором по натаскиванию молодежи к выживанию любой ценой в стае «жуликов и воров».
Значит, остается только один выход: учить детей демократической гражданственности – формировать новую, пусть пока не прижившуюся, но так востребованную у нас культуру достойных партнерских отношений между людьми.
Итак, смело заложим еще несколько «блоков» в нашу воспитательную концепцию – формирование демократической гражданственности, патриотизма и компетенций самоорганизации у молодежи (рис. 22).
О компетенциях самоорганизации и самоуправления молодежи следует сказать отдельно. На мой взгляд, это самый главный западающий блок в традиционных для России прогосударственных педагогических системах. И причина не в нашей генетической непредрасположенности к самоуправлению. Как тогда объяснить энтузиазм многочисленных сторонников таких педагогических моделей, как коммуна Макаренко, коммунарское движение, клуб «Бригантина»? Дело в активном государственном противодействии системам, несовместимым с авторитаризмом, разрушающим исторически сложившуюся модель национального менеджмента. Вертикаль власти не терпит партнерства – она опирается на безоговорочное подчинение. В лучшем случае тебе дадут возможность высказаться, но решение примут без тебя.
Что такое компетенции самоорганизации? На низовом уровне – это коллективное проектирование способов решения общих для всех проблем. Попробуйте перечислить российские некоммерческие организации, созданные «снизу»: Комитет солдатских матерей, Ассоциация родителей детей-инвалидов, Движение автолюбителей, объединения жильцов, борющихся с точечной застройкой… Не так много, не правда ли? И то, если честно, динамика появления таких организаций обусловлена не развитием, а противодействием – точь-в-точь как динамика традиционной для России крестьянской общины, отбивавшейся от насилия помещиков. Они «там» объединяются ради получения совместной выгоды. Мы «здесь» – ради выживания, ради того, чтобы выстоять в неравной борьбе с произволом чиновников или их равнодушием.
