Например, добрая трудолюбивая семья – уже очень правильный «педагогический раствор», питающий ребенка самыми главными жизненными соками – верой в любовь, в себя, в необходимость трудиться, находить удовлетворение в деятельности и быть полезным своим близким. Культура такой семейной традиции передается бессознательно, как говорят специалисты по работе с информацией, путем передачи «неявных знаний» – то есть таких, о содержании и предназначении которых человек может даже не задумываться. Профессиональному педагогу, в обязанность которого входит вооружение юноши или девушки сложным инструментарием самоосуществления в современном мире, сотканном в том числе из ментальных ловушек и ценностных заблуждений, этого явно недостаточно. В первую очередь у нас должен быть план – четкое понимание, что и в какой последовательности мы делаем.
В ходе одной из дискуссий с коллегами-педагогами я отметил очень глубокую мысль о сущности личности, высказанную директором Института развития дошкольного образования Российской академии образования Виктором Ивановичем Слободчиковым. «Личность – это способ жизни», «личностью надо выДЕЛАТЬся», «личность – это принцип жизни» – вот краеугольные камни подхода к конструированию образа жизни собственного чада или к работе с детским коллективом в образовательном учреждении.
Тут мы произнесли главные волшебные слова эффективного воспитателя – «образ жизни». Все оказывается «просто»: наш главный педагогический метод – это создание «правильного» образа жизни. И проблем-то «всего лишь» две: как сделать его привлекательным для детей и педагогически целесообразным для взрослых воспитателей.
В самом общем виде формула педагогически целесообразного образа жизни выглядит так:
Способ жизни + Принципы жизни = Образ жизни.
На скаутском уровне она реализована следующим образом (рис. 24).
Способ жизни «юного разведчика» предполагает постоянное усвоение огромного арсенала полезных на все случаи жизни умений и навыков. Девиз «Будь подготовлен!» – своеобразный мем
[64], как сейчас принято говорить, ежечасно напоминающий об этом каждому скауту.
Вторым важнейшим содержанием жизни скаута является практика добрых дел, перерастающая со временем в разработку и реализацию эффективных социальных проектов для местного сообщества. Соответствующий призыв – «Каждый день делай доброе дело!».
Принципы жизни скаута – патриотизм, служение делом, помощь слабым и т. п. – описаны в своеобразном кодексе чести, своде правил, которых ребенок старается придерживаться как ключевых жизненных ориентиров.
Все элементы продуманного педагогического воздействия на участников Скаутского движения демонстрирует схема в виде шестиугольного «скаутского алмаза» (рис. 25).
Закон и обещание скаута являются центром всей воспитательной системы, системообразующим смыслом комплексного педагогического влияния. Без продуманного свода духовно-ценностных ориентиров самый лучший набор средств формирования у ребенка тех или иных навыков, умений и компетенций превращается в рядовую «школу натаскивания по выживанию любой ценой».
Рамки ценностного целеполагания педагога широки – достаточно вспомнить, что Николай Бердяев говорил о том, что в человеке можно видеть как носителя сверхчеловеческого (то есть божественного), так и «усовершенствовавшееся животное»
[65]. Мировая история педагогических экспериментов показывает возможность ориентации на оба этих представления. Мы же предпочитаем первое: говоря словами Григория Померанца, нацеливаем детей «выше индивидуального счастья». Чего и вам советуем.
На «скаутском алмазе» мы видим шесть обязательных элементов педагогической системы, совокупность которых гарантирует заданный воспитательный и образовательный эффект – тот или иной набор ценностей, навыков, умений, компетенций и ментальных моделей, усвоенных ребенком за несколько лет.
Так сложилось, что к моменту начала моей личной педагогической практики ни одна из составляющих скаутской системы воспитания не вызывала у меня сомнений. Возможно, в связи с тем, что эти же подходы, поданные под другим идеологическим соусом – пионерским, я неплохо знал и ценил еще с детства. Поэтому в лицее «Подмосковный» на начальном этапе его создания мы опирались на:
• собственную систему разновозрастных программ и индивидуальные программы развития личности для каждого воспитанника (за основу такой карты мы брали разработанные еще в дореволюционной России социальные профили Всеволода Кащенко – брата выдающегося российского психиатра);
• постоянное погружение лицеистов в естественную природную среду (походы выходного дня и регулярные образовательные экспедиции);
• использование символики, специальной формы и знаков отличия (отражающих прежде всего персональные достижения лицеистов в освоении программ, разрядов и профессий первопроходца);
• работу в малых группах – дозорах юных разведчиков – с четким распределением лидерских и прочих функций;
• принцип «Учеба через дело» (в тех же походах, чтобы научить ребенка ставить палатку или строить снежную хижину эскимосов, не нужны скучные теоретические курсы – просто бери, делай и учись по ходу работы);
• обязательную практику добрых дел (например, выступление лицеистов перед ранеными пограничниками в Голицынском госпитале).
Но даже такого всемирно признанного и проверенного в 166 странах мира опыта нам, живущим в «лихие девяностые», было недостаточно. На каждом шагу ощущалось отсутствие реального опыта взрослого населения и, как следствие, детей в демократическом самоуправлении. Тогда мы поставили перед собой задачу спроектировать среду, способную дать ребенку шанс «пропитаться» нужным для жизни в демократическом обществе опытом. Мы разработали свой «рассол» – организационно-деятельностные игры в школьных республиках и самоуправляемых молодежных городах-государствах на базе загородных лагерей и баз отдыха. Так к классическому Скаутскому Методу был добавлен элемент продуманного демократического воспитания (рис. 26).
