Говорите по-настоящему, слушайте по-настоящему
Понаблюдайте за обычными беседами – за столом, в компании, на работе, на приемах. Мы редко по-настоящему прислушиваемся к себе; мы скорее вежливо ожидаем своей очереди вступить в разговор, готовясь к собственному выступлению. Один монолог следует за другим. Контакта не происходит, и именно этим объясняется то, что так мало можно услышать полезных, волнующих, стимулирующих разговоров. Мы не разговариваем по-настоящему и не слушаем по-настоящему. Мы не оказываем друг другу должного внимания.
Я все больше и больше убеждаюсь, что это главная проблема, от которой мы так страдаем. Нам недостает стимулирующего присутствия, рождающегося из настоящего контакта. Нам недостает одновременно контакта с самим собой и контакта с другими.
Пока мы не знаем, к чему стремимся, мы пытаемся заполнить эту пустоту всякого рода ухищрениями: мы упиваемся работой, любовными победами, гиперактивностью, шалеем от потребления, обладания, соблазна, доводим себя до изнеможения алкоголем, наркотиками, лекарствами, сексом и игрой, мы прячемся за ответственностью, долгом, концепциями и идеями.
Иногда мы безнадежно ждем волшебного пробуждения после сеанса у психотерапевта, путешествия на край света, духовного опыта, пока не открываем для себя, как алхимик из одноименного романа Паоло Коэльо
[8], что сидим на своем сокровище… Что наше сокровище – в этом самом единении с собой, в нас самих и в нашем ближнем, что нет другого богатства, которым нужно обладать, нет другой власти, которую нужно сохранить, другого опьянения, которое нужно испробовать, другого чуда, которое нужно увидеть, кроме этого соединения. Что именно оно связывает нас с самими собой, с ближними, с миром. Что ничего, кроме наших страхов и защит, не отвергает и не отделяет нас.
Во вселенной все вертится и встречается друг с другом. Это созидательное движение. Пока мы будем пребывать в черно-белом сознании («Я расстаюсь с тобой, чтобы остаться с собой, я расстаюсь с собой, чтобы остаться с тобой»), мы будем переживать разрывы, разлуки и разобщенность. Только практикуя целостность сознания, мы сможем все чаще и чаще наслаждаться единством через разнообразие, соединяться с универсальностью через индивидуальность.
Вернемся к чувству. Когда вы опираетесь на чувство, я советую вам быть очень внимательными к намерению. Каково ваше намерение? Ловко подвести ближнего к тому, чтобы он сделал что-то для вас? Или вместе доброжелательно идти навстречу друг другу? Остерегайтесь эмоциональной манипуляции!
Еще одна старая и дурная привычка вынуждает нас использовать чувства для контроля или власти над другим человеком: «Я печальна, потому что ты принес из школы плохие отметки», «Я злюсь, когда ты не убираешься у себя в комнате», «Я разочарован, глядя на ваш отчет». Или еще сильнее: «Я крайне разочарован», «Ты просто приводишь меня в отчаяние», «Ты изматываешь меня».
Действуя подобным образом, мы не информируем о наших потребностях, мы обрушиваем на другого всю тяжесть своего чувства. Это он ответственен – полностью! – за наше состояние, и ему это дорого обойдется. Мы ставим свое благополучие в зависимость от него и подразумеваем, что он сознает свою ответственность и чувствует себя виновным в наших бедах.
Так мы снимаем с себя ответственность за свои переживания и облекаем другого непомерной властью делать нас счастливыми или несчастными. Это он «переключает программы», это по его воле меняется наше настроение.
Общение матери и ребенка
1. Классический вариант: «Мне грустно, когда ты не убираешь свои вещи». Это означает для матери:
• если ребенок убирается, я довольна
• если ребенок не убирается, я грущу.
То есть мать отдает другому власть сохранять ее состояние грусти и доставлять ей удовольствие, но не свободу делать что-то еще или делать иначе. Другими словами, она выступает с позиций силы, исключающей свободу.
Что касается ребенка, если только он в этот момент не понимает и не разделяет ту же самую потребность в порядке, что и его мать, то он может сказать себе: «Мама грустит, если так будет продолжаться, то до хорошего это не доведет. Я хочу, чтобы она была довольна, значит, я сделаю то, что она сказала, даже если не понимаю причины, даже если мне не нравится эта причина, даже если у меня нет никакого желания…» Так он учится подстраиваться и чрезмерно приспосабливаться к желанию матери, пренебрегая самим собой.
Он также может сказать: «Не буду ничего делать, это мои вещи. Я делаю то, что хочу, и никогда не убираюсь, если меня заставляют». И так он учится постоянно бунтовать, автоматически оспаривать любое требование.
2. Ненасильственный вариант. «Когда я вижу твои тетради на обеденном столе, а вещи – на полу (нейтральное Наблюдение), я раздражаюсь (Чувство), потому что нуждаюсь в том, чтобы мне помогли накрыть на стол (Потребность), и хотела бы знать, не согласишься ли ты убрать тетради (конкретный и обсуждаемый Запрос).
Мать раздражена потому, что у нее есть неудовлетворенная – не по вине ребенка! – потребность. Она называет эту потребность ребенку, давая ему понять причину своей раздражительности, а потом формулирует подлежащий обсуждению запрос, который предоставляет другому свободу действий.
Ребенок же имеет возможность позиционировать себя относительно сформулированной потребности и может сказать:
• да, я согласен убраться,
• нет, я не согласен, потому что не хочу делать этого прямо сейчас (или вообще не хочу и лучше попрошу своего брата).
Возможно, вы сомневаетесь в эффективности подобного общения и говорите себе: «О, с моим это невозможно, я и так ничего не навязываю, но ничего не добиваюсь…» Если это так, загляните внутрь себя и проверьте: 1) свое чувство – не устали ли вы от сложившейся ситуации; 2) свою потребность – не хотите ли вы, чтобы ваши ценности (например, порядок) и потребности разделяли другие, без принуждения с вашей стороны.
Если это ваше чувство и ваша потребность, радуйтесь, вы читаете нужную книгу! Разделять, передавать, обмениваться ценностями, не подчиняя и не подчиняясь, – это одно из преимуществ применения методики ННО.
Подчиняться и брать на себя ответственность – не одно и то же.
Называя потребность, мы, с одной стороны, проясняем то, что знаем о себе, и полностью берем на себя ответственность за свои переживания, с другой стороны, мы информируем партнера о том, что происходит, уважая при этом его свободу и его ответственность. Мы предлагаем ему взять на себя ответственность, а не покориться. Мы приглашаем его к диалогу с самим собой, не исключающему связи с нами.
Видя, как твердо я настаиваю на выражении истинного чувства и на определении потребности и указании на нее партнеру в виде обсуждаемого запроса, одна участница семинара однажды сказала мне следующее:
