Видите, как жизнь побуждает нас к изменению и обновлению.
Слушайте и не судите
Вот реакция пятнадцатилетней школьницы Изабеллы.
– Я бы хотела кое о чем поговорить с родителями, и, если бы они предложили мне это, я бы охотно это сделала.
– Не хочешь ли ты сказать мне, о чем идет речь?
– Я себя не чувствую своей в классе. Программы и расписание составлены таким образом, что я одна изучаю математику с группой учеников, большинство из которых давно знакомы друг с другом. Мне сложно вписаться в коллектив и чувствовать себя непринужденно, задавать вопросы. Если я чего-то не понимаю, все смеются и потешаются надо мной. Тогда я умолкаю и больше не задаю никаких вопросов.
– Ты чувствуешь себя одинокой (Чувство) в данной ситуации и, видимо, нуждаешься в том, чтобы другие ученики приняли и поняли тебя (Потребность)?
– Да, это так.
– Не хотелось ли тебе также поговорить об этом с родителями, чтобы они, со своей стороны, проявили понимание и поддержали тебя (Потребность)?
– Да, но они мне не верят. Они думают, что я не учу уроки, что это всего лишь предлог и что я должна прикладывать больше усилий…
– Итак, ты чувствуешь разочарование и, возможно, сердишься (Чувство), потому что на самом деле нуждаешься, чтобы они поняли, что это не столько вопрос учебы, сколько вопрос атмосферы в классе (Потребность).
– Совершенно верно.
– Может быть, ты чувствуешь усталость от предпринятых тобой усилий (Чувство), а может быть, просто нуждаешься, чтобы родители обратили внимание на твои трудности.
– Да (со слезами на глазах). Я просто прошу их выслушать меня, я хочу поделиться своими переживаниями. Я не хочу, чтобы они помогали мне или что-то делали. Я хочу, чтобы они выслушали меня, а не судили.
Я очень часто слышу об этой элементарной потребности: быть выслушанным, а не судимым. Почему родителям так трудно выслушать подростка? Чаще всего потому, что им кажется, что они должны что-то сделать, придумать, добиться результата, найти решение – по возможности мгновенно. Однако бывает, что они не видят решения и чувствуют себя бессильными или устали от попыток его найти. И чтобы избавиться от вызываемых бессилием напряженности, страха или усталости, они спасаются бегством, отрицая проблему («Но это не так важно… Ты преувеличиваешь… Сделай усилие над собой… Жизнь не всегда бывает легкой…»), либо реагируют агрессивно («Ты сам виноват, ты плохо стараешься… Если бы ты лучше учил уроки…»). Вместо того чтобы просто найти время и пойти навстречу ребенку, внимательно выслушав его.
Заметьте, что ребенок может вести себя аналогичным образом: проявлять агрессию («Мои родители ничего не понимают… Они – неудачники… Они меня достали…») или убегать («Больше я им ничего не скажу… Я сам как-нибудь выкручусь… Умру, но промолчу…») от досады на то, что не удается достучаться до родителей. К счастью, можно научиться слушать.
Агрессивная реакция, бегство или движение навстречу
В одной театральной пьесе, которую я смотрел в 1999 году в Монреале (название и автора я, увы, не помню), я услышал вот что: «Если вам стало известно, что соседнее племя собирается напасть на вас с оружием в руках, у вас есть три возможности. Они сводятся к следующему: бежать как можно быстрее, взять в руки оружие, чтобы напасть первыми, либо пойти навстречу врагу без оружия в надежде, что вы заключите друг друга в объятия».
В наших маленьких супружеских, семейных или школьных войнах, так же как в наших больших межнациональных, религиозных, политических или экономических войнах, перед нами стоит тот же выбор: агрессия, бегство или движение навстречу.
На примере двух ранее рассмотренных реакций (Жана и Изабеллы) можно увидеть, что школьные отметки по тем или иным предметам являются только симптомом. Истинные потребности – за ними или, скорее, предшествуют им. Сражаться против симптома, не выяснив причины, – значит не добиться ничего или добиться лишь перемены в поведении («Я скажу, что все нормально, и теперь я буду работать, как сумасшедший, чтобы наверстать упущенное»), не решив глубинных проблем («Как найти смысл в том, что я делаю? Как влиться в коллектив, если возникают проблемы?»). И это в лучшем случае. В худшем же случае симптом может усугубиться, например: «Ах! Меня не понимают. Что нужно сделать, чтоб меня действительно услышали и поняли? Сначала я прогуляю урок, потом вообще перестану учиться, потом, может быть, впаду в настоящую депрессию…»
Так постепенно запускается механизм насилия, разрушающий общение: «Я не рассказываю тебе о своих настоящих переживаниях. Ты не прислушиваешься к тому, что я на самом деле чувствую. Я злюсь. Тебе становится страшно. Я бунтую. Ты контролируешь. Я еще больше бунтую. Ты усиливаешь контроль. Я взрываюсь. Ты наказываешь… Скажи, тебя не утомила эта игра, правила которой прекрасно известны не одно столетие? А если бы мы выслушали друг друга?»
Разумеется, нелегко выслушать друг друга и пойти навстречу. Эта практика требует тренировки – так же, как обучение незнакомому языку или новому ремеслу.
По поводу наших чувств
В конце книги вы найдете перечень чувств. Он не претендует на полноту и является результатом наблюдения за чувствами, которые мы распознаем на наших семинарах. Процесс осознанного и ненасильственного общения не признает разделения на позитивные и негативные чувства, поскольку такое разделение необоснованно.
Грусть, как и радость, информирует нас о самих себе. Гнев служит бесценным сигналом, поскольку безошибочно указывает на жизнеспособность, присущую нам или другому. Позитивными или негативными можно считать последствия чувств, а не сами чувства. Мы предлагаем различать чувства по более существенному признаку:
• приятные для переживания чувства, свидетельствующие о том, что потребности удовлетворены;
• неприятные для переживания чувства, свидетельствующие о том, что потребности не удовлетворены.
Вы также найдете в конце книги список чувств с отпечатком оценки. Их стоит воспринимать скорее как впечатления, чтобы дать себе возможность прислушаться к истинному чувству. Тому чувству, которое скрывается за этим впечатлением. Чувству, не искаженному поведением, которое мы приписываем ближнему.
Не всегда можно совершенно однозначно различить слова, обозначающие истинные чувства, и слова, несущие на себе отпечаток интерпретации. И снова нам поможет прояснить ситуацию наше намерение: мы хотим прокомментировать то, что делает или не делает другой, или попытаться понять себя.
4. Определяйте свои потребности, не проецируя их на другого
Могут ли страх, чувство вины и стыда служить средством достижения желаемого?
Когда мы были детьми, мы учились главным образом прислушиваться к потребностям папы, мамы, бабушки, младшего брата, соседки, учителя и т. д. – прислушиваться к потребностям всех, кроме самих себя. Мы также привыкли верить, что мы практически всегда несем ответственность за благополучие другого человека. Мы свыклись со смутным и почти неистребимым ощущением собственной виновности перед другим, но не с чувством ответственности каждого.
