Сората почувствовал себя пойманным с поличным. Крайне скверно. Генри еще не успел спуститься с лестницы, а в голове у Сораты уже прокрутились варианты их разговора, в котором Генри, конечно же, будет обвинять его, а он, Сората, оправдываться. В общем, ничего нового.
– Генри…
– Что-то случилось? – Макалистер подошел к нему и тревожно заглянул в глаза. – Случилось, значит.
Он читал Сорату так же легко, как иные читают желтую прессу, и особенно это расстраивало в моменты, когда было, что скрывать.
– Я пока не знаю, – уклончиво ответил он. – Мы как раз собирались проверить.
– Я с вами.
Генри уже все решил, спорить с ним – только терять время и привлекать лишнее внимание. Если на голоса спустится Масамуне, станет только хуже. Сората кивнул и первым поспешил выйти на улицу.
От вчерашнего шторма остались только тяжелые прозрачные капли на ветвях деревьев, лужицы дождевой воды на крыльце и подъездной дорожке, и ковер из сорванных листьев и мелких веточек под ногами. В сером предрассветном сумраке все казалось выцветшим и старым, как будто вырезанным из черно-белой газеты, а позади возвышался особняк, темный от пропитавшей кирпич сырости и оттого выглядевший мрачным и заброшенным. Матовые стекла окон не отражали света, и от их мертвого взгляда бросало в дрожь.
– Так что произошло? – Генри легко догнал Сорату и пошел рядом.
Под ногами хрустел гравий. Сората подумал, что стоит заасфальтировать дорогу в будущем.
– Хибики сказал, что кто-то украл лодку, а смотритель, Отоя-сан, пропал.
– Что?! – Генри резко остановился, и Сората невольно вжал голову в плечи. – Если остальные узнают, может начаться паника.
– Думаешь, я об этом не знаю? – Сората продолжил путь, Хибики уже почти дошел до ворот. – Поэтому и решил взглянуть сам, вдруг, Хибики что-то не так понял.
– Что он там вообще делал?
– Спроси у него, – пожал плечами Сората. – Я не интересовался.
Воздух пропитывался солью, чем дальше от Академии они отходили. Пахло морем, и этот запах казался сладким, стоило только подумать, что остального мира не существует. Только обрыв и бьющиеся о скалы волны. Хорошо, если бы так все и было, тогда можно сбросить с плеч тот груз вины, страха, ответственности и разочарования, что Сората тащил на себе.
Выйдя за ворота, он тихо спросил:
– Я отвратительный человек, да?
Гравий закончился, перейдя в две неглубокие колеи в земле, между которыми пробивалась пока еще зеленая поросль.
– Почему ты так думаешь?
– Я постоянно сбегаю, когда нужно посмотреть в глаза, особенно, когда нужно посмотреть в глаза себе. Даже сейчас я не хотел, чтобы ты знал и чтобы шел со мной.
– Именно поэтому я и пошел. Смотри на меня, когда будет страшно.
Курихара остановился и крикнул:
– Вас долго ждать? Мы не на пикник собрались!
Генри усмехнулся первым, и Сората почувствовал, что тоже может улыбнуться – естественно, а не как в последние пару лет.
Они подошли к причалу, и Генри изучил швартовочное кольцо. Сората стоял за его спиной.
– Что скажешь?
– Швартовы, скорее всего, отвязали, – Генри встал на колени и заглянул под пирс. – Если бы они перетерлись во время шторма, то, естественно, узел бы остался нетронутым. Смотритель тоже пропал? Ну… Боюсь, все ясно.
Они поднялись по тропинке к домику, и Курихара толкнул дверь, медленно открывшуюся с протяжным скрипом давно не смазанных петель.
– Тут темно, не свалитесь, – посоветовал он и вошел внутрь. Сората понял смысл его предупреждения, когда в темной прихожей под ногу попалось что-то твердое, и он пошатнулся, хватаясь за Генри. Потом стало светлее, Хибики раздвинул шторы в гостиной, и увиденное шокировало.
– Это… – Сората оглядел хаос, превративший некогда уютную комнату в свалку. Пол был усеян вещами, скинутыми с полок, и битым стеклом. Ни один предмет мебели не стоял на месте, валялись стулья, разбитые в щепки, диван был выдвинут едва ли не на середину. Сората поднял голову и увидел голые плафоны люстры с торчащими из них зубьями лопнувших лампочек.
Генри переступил через осколки и подошел к телефону.
– Трубка уже была снята, когда ты пришел?
Хибики кивнул, и Генри перевел взгляд на Сорату, поднес трубку к уху и послушал.
– Не работает, – сказал он. – Гудков нет.
Сората почувствовал, как холодеют кончики пальцев. Он переступил с ноги на ногу, под подошвами хрустнули мелкие стеклышки.
– Как так? – он взял из его рук трубку, но она оставалась мертва. Курихара достал телефон и выругался:
– Батарея села.
Сората с облегчением выдохнул и достал свой. После того, как запустили генератор, он сразу поставил его на зарядку, так что проблем быть не должно.
Экран не отозвался на ласковое прикосновение большого пальца.
– Ну?
Сората покачал головой и повторил попытку. В ушах громогласно забился пульс.
– Я не понимаю… – он покрутил гаджет в руке. – Почему он не включается?
– Дай сюда, – Хибики почти вырвал у него телефон. – Надо перезагрузить.
Они еще немного повозились, уже вдвоем, но быстро сдались. Сората вздрогнул, почувствовал на плече тяжелую ладонь и едва сдержался от того, чтобы вцепиться в нее, как утопающий за соломинку.
– Давайте выйдем на воздух, – предложил Генри, убирая руку. – Здесь нам больше делать нечего.
Странно, но Генри не почувствовал ожидаемого страха, вообще ничего. Не было даже чувства удовлетворения от того, что его мрачные пророчества начинают обретать плоть. Стоя посреди разрухи, перевернутых и разбитых вещей, он думал лишь о том, как поступить дальше. Как будто цель, оформившаяся, наконец, из зыбких и неверных представлений, помогла ему переключить что-то очень важное в голове.
Откуда взялась эта уверенность, он тоже не знал, но стремился на воздух, будто тот мог нашептать ему правду о произошедшем здесь минувшей ночью. Впрочем, даже если бы и мог, Генри бы его просто не понял.
– Подожди, – Сората выбежал вслед за ним и остановился точно за спиной, не делая попыток обойти и заглянуть в глаза. Боялся? – Когда ты молчишь… Скажи, что ты думаешь по поводу всего этого?
Генри поднял голову к хмурому небу и глубоко вдохнул соленый прохладный воздух.
– Ты знаешь, что я думаю. Но для начала я бы предложил поговорить с остальными, убедиться, что никто не покидал дом ночью.
– Ничего не выйдет, – уверенно сказал Хибики, выходя из дома. Казалось, ситуация не вызывает у него никаких эмоций. – Я не спал почти всю ночь и не слышал, чтобы кто-нибудь выходил из своих комнат. Так что, если ищите подозреваемых, он у вас только один.
