– Я могу заглядывать в их мир.
По тому, как содрогнулся Сората, стало ясно, что он все верно понял. И, выслушав всю историю целиком, нахмурился и, остановившись, зябко обхватил себя рукой за плечо.
– Почему ты не стал жить ради Кейт? – спросил он. – Почему ты так упорно оглядывался назад? Твоя женщина ненавидит меня, потому что ты заменил ее, живую и близкую, образом далекого от тебя, совершенно чужого человека? Я не понимаю. Я не понимаю, почему ты поступаешь так, как поступаешь.
Генри не стал отвечать, потому что не знал верного ответа. Только обдумав слова Сораты как следует, осторожно выдал:
– Это мое решение, я принял его задолго до того, как вернулся в Лондон, задолго до закрытия «Дзюсан». Просто не было времени остановиться и осознать его. Но я уверен, что иду в верном направлении. Я уже могу гораздо больше. Я сумею все исправить.
Сората покачал головой, но не стал возражать. Вместо этого пошел вперед и, обернувшись через плечо, бросил на Генри взгляд, в котором тот ощутил сочувствие. Хотя, возможно, ему показалось.
Лес же и не думал редеть, напротив, становясь все мрачнее и старше. Возраст его угадывался по заросшей темным мхом древесной коре, по пружинистому ковру перегноя под ногами, по тяжелому влажному воздуху, давящему на грудь. Генри на миг почудилось, что за ними наблюдают из-за искореженных веток, но тут Сората снова заговорил.
– Тебе не было страшно? – он задержался у поваленного ствола, присел, открыто массируя больное колено, которого прежде стеснялся. – Вдруг с тобой что-то случилось бы на этой твоей теневой стороне? Ты не думал, каково будет людям, которым ты небезразличен?
Макалистер подошел ближе, протянул руку и снял с его волос прилипший листок. Как сказать, что он делал это ради него, ради Сораты? Кажется, он уже говорил это или так и не решился?
– Конечно, мне было страшно. В первые несколько раз я вообще боялся, что не найду пути обратно. Духи водили меня, посылая обманные видения.
– Например?
Генри призадумался.
– Ну… Один раз я увидел себя на чердаке «Дзюсан», один раз в пещере под островом, куда мы с тобой плавали. Только на теневой стороне я был там один и почти потерялся.
– А что случилось бы, если потерялся? – осторожно поинтересовался Кимура, глядя на него снизу вверх с неподдельным беспокойством.
– Я бы умер, наверное, – легко предположил Генри. Он думал о таком исходе событий, но тогда не испытывал страха.
– Дурак, – беззлобно огрызнулся Сората и пнул ногой по голени. – Больше не смей собой рисковать, не посоветовавшись со мной.
– Это было довольно проблематично, – деликатно заметил Генри и наклонился почесать место ушиба. Пинался Сората больно.
– Не оправдывайся, – буркнул Кимура и вдруг вскинул руку, призывая к тишине. Генри так и замер, сложившись пополам.
– Что?
– Тише! – зашипел на него Кимура и, притянув к себе за воротник, пояснил. – Ты чувствуешь? Как будто что-то изменилось…
Генри все-таки выпрямился и огляделся вокруг с подозрением. Лес оставался тих, сумрачен, неприветлив, но не более обычного. Макалистер напряженно всмотрелся в мшистые стволы, за которыми темными кляксами лежали тени. Что-то и правда было не так, что-то, скребущее на самой грани сознания. Генри прикрыл глаза, а когда снова открыл, увидел все тот же лес, ничуть не измененный метаморфозой теневой стороны. У него не получилось? Генри вытянул руку и посмотрел на свою раскрытую ладонь – мутная, нечеткая, туманная. Все правильно, так и должно быть, ведь он – живой. Но почему тогда…
За спиной раздался подозрительный шорох.
– Сора? – он обернулся и успел увидеть темный силуэт, большой, гораздо больше обычного человека, который промелькнул перед глазами и исчез. Генри встретился взглядом с Соратой, и тот с трудом разомкнул помертвевшие губы.
– Генри… Генри, что это такое?
Он увидел то, что даже сам Генри не успел увидеть.
– Опиши, – потребовал Макалистер. – Что ты видел, как оно выглядело? Ну же, давай.
Кимура замотал головой.
– Я не знаю. Я не видел. Точнее… Я не уверен, что видел.
– Ты можешь нормально сказать? – Генри чувствовал жжение между лопаток, и он знал, что ничего хорошего эта примета не предвещает. – Это был дух?
Сората смотрел в одну точку, не реагируя ни на слова, ни на попытки встряхнуть его, и это пугало до дрожи в коленях. Вдруг он отчетливо понял, что их окружает кокон из вязкой тишины, не нарушаемой ни пением птиц, ни дуновением ветра, ни стрекотом насекомых в траве. Было так тихо, что ток крови в венах, отдающийся стуком в ушах, разлетался по всему лесу. Разве они не шли правильно, вдоль побережья, чтобы обойти остров вокруг? Генри отвернулся, вгляделся в очертания подступающих деревьев, будто бы сужающих кольцо, подбирающихся к чужакам, и понял, что они угодили в ловушку.
– Сора, – он завел руку назад, инстинктивно стремясь защитить своего спутника. – Главное, не отходи далеко от меня.
Перезвон колокольчиков разбил тишину на миллиарды звенящих осколков. Он звучал то тут, то там. Генри переводил взгляд так резко, пытаясь вычислить источник, что в глазах зарябило, но звон разлетался по всем сторонам, издевательски звеня будто бы отовсюду одновременно. А потом все стихло.
Сората тяжело дышал за спиной.
Генри ощущал присутствие многих десятков неприкаянных душ – и не видел ни одной из них. Он чувствовал переливчатый звон вспотевшей кожей – но, кажется, в реальности не раздалось ни единого звука. Макалистер буквально не мог сдвинуться с места от сковавшего тело ужаса, парализующего, абсолютно иррационального, потому что не видел опасности, был почти уверен, что ее нет. И все же стоял с отведенной назад рукой, хватающейся за воздух.
Сората хрипло дышал.
Генри повел плечами, освобождаясь от наваждения, обернулся и…
Женщина стояла прямо за Соратой. Ее белая длиннополая одежда едва касалась земли, но то место, где должны быть ноги, окутывал белесый туман, клубящийся прямо из-под платья. Косматые черные волосы закрывали лицо. Нет. Генри попятился, заметив, что у нее вовсе не было лица. Только кровавое месиво с вытекающим из глазниц черным туманом и неожиданно алые пухлые губы. Призрак обнимала Сорату за плечи, ее когтистые пальцы лежали на его груди, из которой вырывалось неглубокое сиплое дыхание. Сората смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, и губы призрака приоткрылись, будто она хотела заговорить.
Но не успела.
Черная тень накрыла их с Кимурой, скрывая с глаз. Генри не понимал, что происходит, и тут из черного кокона вырвался душераздирающий вопль, от которого волосы на голове Генри встали дыбом. Сората выскочил из быстро тающего тумана и, оттолкнув Генри с дороги, бросился бежать. Макалистер побежал за ним под непрекращающийся предсмертный крик чудовища, кроссовки цеплялись за корни, ветки хватали за одежду, жуткий вопль подстегивал, толкая в спину. Что бы не спасло Сорату, оно было во сто крат сильнее и опаснее любого призрака.
