Сыграй мне перед смертью [6]
«Осознанность требует от человека внимательности, активного отмечания всего нового, — объясняет психолог Гарвардского университета Эллен Лангер. — Поддерживая это состояние, вы остаетесь в настоящем моменте и благодаря этому становитесь намного более чувствительным к текущей ситуации и будущему. В этом и заключается суть осознанности» [7]. Со словами Эллен перекликается мнение Алекса Панга: «У нас привыкли относиться к медитации как к чему-то вроде экзальтированного отстраненного мышления, — говорит он. — Трудно представить себе что-либо более далекое от истины» [8]. На самом деле исследования показывают, что наш разум блуждает и отстраняется не в процессе медитации, а как раз во время стресса и переключения с задачи на задачу. Дэниел Гоулман приводит отличный пример такого бессмысленного и бесцельного блуждания:
Разум читающего человека обычно блуждает вдалеке от текста от 20 до 40 процентов времени. Особенно дорого за это приходится платить студентам, ведь чем больше их разум блуждает, тем хуже они понимают материал.
Но даже когда разум сосредоточен, натолкнувшись в тексте на полную тарабарщину вроде: «Нам надо заработать цирк на деньги» вместо «Нам надо заработать денег на цирк», прежде чем заметить это, 30 процентов людей все равно продолжают чтение и успевают прочитать довольно большой фрагмент (в среднем семнадцать слов) [9].
Замените слова «продолжает чтение» на «продолжает рулить», а «тарабарщину» — «оленем, выскочившим на дорогу перед автомобилем» — и вы получите сильный удар в лицо от сработавшей подушки безопасности, а то и еще чего хуже. Можно привести и менее страшный пример. Подумайте, как страдает ваша производительность на работе от необходимости постоянно менять курс из-за того, что вы слишком поздно поняли, что что-то пошло не так. Два шага вперед, шаг назад — это, конечно, тоже прогресс, но разве вы не предпочли бы сделать три шага вперед?
Вспомните об этом спотыкающемся, неэффективном движении в связи с исследованием, проведенным в 2011 году учеными из Института нейрологии Принстонского университета, которые с помощью фМРТ и других инструментов оценивали реакцию головного мозга человека на хаотичную среду. Ученые обнаружили, что банальный беспорядок отвлекает мозг, усиливает стресс, перегружает органы чувств и усложняет процесс обработки мозгом поступающей информации. Другие исследования подтверждают, что наш мозг не предназначен для оптимального функционирования в возбуждающей и беспорядочной психологической (и физической [10]) среде. Но в нашей современной действительности мы не только постоянно сталкиваемся с хаосом из-за собственной рассеянности и нервно-психического возбуждения, но еще и сами создаем его. В итоге (дополним пример Гоулмана) мы получаем наспех написанные электронные письма, которые (если отправитель отвлекался на другие дела) полны ошибок, и (по причине уже собственной рассеянности) пропускаем эти ошибки, усугубляя проблему. (Кстати, желаю вам получать от меня электронные письма, написанные сразу после того, как я вылез из воды: такие сообщения, несомненно, самые четкие и лаконичные из всех, разосланных мной за весь день.)
Конечно, отвлеченность внимания возникла отнюдь не в XXI веке. Одно из первых крупных исследований негативных последствий этого явления было проведено сразу после Второй мировой войны, когда ученых заинтересовало, почему точность указания целей радистами снижалась к концу смены [11]. Выяснилось, что чем больше мы устаем физически, тем больше ошибок допускаем. Но многим ли из нас работа (в розничном магазине, детском саду или школе, бухгалтерии крупной компании и других местах) позволяет признаться начальнику или коллегам в том, что мы устали и намерены отправиться домой, хорошенько вздремнуть, а после этого вернуться и закончить задание? Многие ли компании готовы ввести политику, запрещающую сотрудникам доступ к рабочей электронной почте в выходные? [12] (Очень-очень мало!) А ведь без восстановления когнитивной способности нельзя ожидать, что выполняемая работа будет сделана хорошо. Вот так-то!
В предыдущей главе рассказывалось о том, как вода помогает наркоманам отказаться от пагубного пристрастия. Так вот, хотя действие Красного разума немного похоже на действие алкоголя — в нужное время и в небольших количествах он может быть даже полезным, — гораздо чаще он вгоняет нас в состояние вины, зависимости и цифровой белой горячки, особенно когда мы пытаемся передохнуть хоть секунду. Марк Уилсон с большим сочувствием описывает в журнале Fast Company зависимость от телефонов, однако его аргументы относятся и к нашей более общей отстраненности от мира природы.
Обвинять нас в том, что не можем прекратить говорить по телефону, — равносильно утверждению, что мы сами виноваты в своей неспособности ограничиться одной пачкой чипсов, одной сигаретой, одной дозой наркотиков или одним оргазмом. Зависимость по сути непреодолима из-за нашей физиологической и психологической природы и прочих причин, делающих нас людьми из плоти и крови, людьми, которым свойственно ошибаться. И с каких это пор мы, разумные члены общества, обвиняем «наркомана» в том, что он «подсел» на продукт, созданный огромным, уважаемым и отрытым акционерным обществом? Может быть, пришло время выйти за рамки брендинга и честно признаться в том, чем стал для нас сегодня iPhone — заманчиво практичным, часто не приносящим желанного удовлетворения, на инстинктивном уровне вожделенным наркотиком. Мне кажется, нам пора хотя бы прекратить обвинять жертву [13].
Так же, как многие наркоманы нашли спасение в волнах, мы с вами можем найти его прямо под своим носом, стоит только приложить немного усилий.
Вода и творчество
Воображение важнее знаний. Знания ограничены. Воображение охватывает весь мир.
Альберт Эйнштейн
Творчество важно во всем: в искусстве, бизнесе, науке, — и для всех — от маленького ребенка до девяностолетнего старика. Поэтому неудивительно, что ученые давно пытаются составить нейронные «карты» творчества, чтобы понять, может ли человек научиться входить в это состояние чаще. «Творческие способности — возобновляемый ресурс, который распределяется на все, пусть даже и не равномерно, — пишет Джеффри Клюге, научно-технический редактор журнала Time. — Не мы решаем, кто и сколько их получит, но от каждого из нас зависит… как мы воспользуемся тем, что нам дано» [14].
Импровизация — большая проблема для многих людей, но для джазовых музыкантов, актеров комического жанра и целого ряда других артистов это хлеб с маслом. В 2012 году исследователи Национальных институтов здоровья США решили исследовать мозг представителей «креативного потока» (мы еще поговорим о нем в этой главе чуть позже), пригласив двенадцать опытных фристайл-рэперов
[63]. Музыкантов поместили в фМРТ-сканеры и попросили экспромтом придумать текст к восьмитактной мелодии, а также исполнить под эту же мелодию знакомый им текст. Сканирование показало, что зоны мозга, где происходит организация эмоционально-волевого процесса, речи и двигательных навыков, были более активны, когда участники придумывали текст экспромтом, чем когда читали отрепетированный. В начале импровизации повышалась активность левого полушария мозга, а по окончании риффа
[64] — правое. А фристайл-рэп, в котором сливаются текст и музыка, активировал оба полушария.
