Нянюшка сочувственно посмотрела на нее.
— Я могу понять твои чувства, — заметила она. — В молодости я знала многих девушек, которые питали большие надежды, устраиваясь служить в богатые дома. Да и мне ли не знать? Много лет назад я сама приняла такое решение. Надо попробовать помочь тебе, хотя ничего не могу обещать. Его милость крайне строг, когда дело касается воспитания его дочерей. Ну да ладно, иди ко мне.
Луиза припала в раскрытые нянюшкины объятия, вдохнув исходивший от нее успокаивающий аромат грушевых леденцов. Судорожно вздохнув, она подавила слезы и встала, смущенная, почувствовав, что Декка дергает ее за юбку. Юнити по-прежнему стояла на ковре, внимательно наблюдая за ними, а ее летняя шляпка опять развязалась.
* * *
Следующие несколько дней стали мучением для всех домочадцев. Повсюду слышался возмущенный голос лорда Редесдейла: он кричал то на разлегшихся в неположенных местах собак, то на несвоевременно пришедшую в столовую Аду, и даже — довольно продолжительное время — ругался на тупую иглу своего граммофона. Нэнси сообщили, что ее сестры не будут разговаривать с ней, и оба родителя также начисто прекратили с ней общение. В общем, объявили бойкот — а такая участь казалась ей гораздо мучительнее нескончаемых гневных упреков.
Луиза на цыпочках ходила по детским комнатам, едва смея спускаться вниз, так что нянюшке пришлось самой отводить девочек в гостиную к чаю и, пыхтя и отдуваясь, подниматься обратно.
В итоге по прошествии трех дней такой жизни леди Редесдейл после завтрака призвала Луизу и Нэнси в малую столовую. Она сидела за своим письменным столом, а обе девушки смиренно стояли перед ней.
— Луиза, мы с его милостью решили, что вы совершили серьезный проступок, — с крайне суровым видом начала хозяйка дома. — Но мы не питаем никаких иллюзий насчет способностей убеждения нашей старшей дочери. Кроме того, вы нужны нянюшке Блор. Поэтому вы остаетесь в нашем доме, однако отныне мы будем пристально следить за вашим поведением.
— Да, миледи, — кивнула Кэннон, — я поняла. Благодарю вас.
Леди Редесдейл повернулась к дочери, смотревшей на мать с угрюмым, недовольным выражением.
— А что касается тебя, Нэнси, то мы с твоим отцом решили, что лучше всего будет отправить тебя в школу. Ты поедешь в косуолдский пансион Хатероп-кастл. Мы можем лишь надеяться, что там тебя сумеют научить хорошему поведению и благородным манерам, чего нам не удалось сделать до конца. Ты много лет твердила, как тебе хочется в школу. Вот теперь желаемое станет для тебя явью.
— Но, Мав, я…
— Что бы ты ни собиралась сказать, я не желаю этого слышать. Осенью ты поступишь в Хатероп, — объявила Редесдейл и заключила: — А теперь вы обе возвращайтесь к себе наверх.
Луиза жутко переволновалась, стоя перед хозяйкой, и ее сердце до сих пор колотилось с бешеной скоростью. С огромным облегчением она осознала, что в итоге ей не придется возвращаться домой в Лондон, где для нее существовали только два жизненных пути: либо жизнь прачки, либо… Нет, Луиза не желала даже думать о второй участи… Но пока она в безопасности.
Какие бы чувства ни испытывала Нэнси, облегчение, однако, в них не входило. Поднимаясь по лестнице, она издавала жалобные стоны.
— «Мы с твоим отцом»! — передразнивая мать, произнесла она. — Уверена, что решение принимала одна Мав! Пав никогда не поддерживал идеи нашего школьного обучения — он обычно говорил, что все эти ученые «синие чулки» доходят до того, что начинают играть в хоккей
[26]. Это все происки Мав. Ей завидно, что у меня дома наконец-то появилась подруга, вот она и решила отослать меня подальше… — Они уже достигли лестничной площадки, когда Нэнси вдруг схватила Луизу за плечо. — Ах, что же мне теперь делать? Роланду не удастся написать мне туда. Тебе, Лу, придется писать ему от моего имени.
— Я не смогу, — ответила Кэннон. — Ты же слышала, что сказала ее милость. Если я совершу еще одну ошибку, меня выгонят. Я не могу рисковать. Прости.
— Я понимаю. — Нэнси сразу смягчилась, осознав весомую правоту слов Луизы. — Кроме того, ты нужна мне здесь. Поэтому мы не станем так поступать. Я придумаю что-нибудь другое… Ох! Как же она разозлилась! Правда, я действительно хотела в школу, но только потому, что дома царила адская скука, никакой нормальной учебы, и даже поговорить не с кем. Но с тех пор, как появилась ты, все изменилось.
— Тебе стоит постараться наилучшим образом воспользоваться новыми возможностями, — заметила Луиза, к которой уже вернулось спокойствие. — Да и наказание явно продлится недолго. А я буду ждать тебя здесь. Давай скорее пойдем и сообщим нянюшке хорошие новости. Последние дни она сильно переживала.
Глава 34
В детскую влетела Виндзор с потемневшим от ледяной ярости лицом. Нянюшка и Луиза заканчивали приводить в презентабельный вид младших девочек перед их выходом в библиотеку к чаю.
— Добрый день, миссис Виндзор, — спокойно сказала Блор, совершенно игнорируя внезапный froideur
[27], которым повеяло в комнате с появлением экономки.
Домоправительница пальнула взглядом в помощницу няни.
— Вас к телефону, — процедила Виндзор, не разжимая зубы. — Некий мистер Салливан. Уведомите его, чтобы он больше не звонил вам сюда.
С этими словами Виндзор величественно удалилась.
Вспыхнув, Луиза побежала вниз к телефону, стоявшему на буфете в служебной комнате рядом с холлом. Слава богу, экономка отправилась срывать свое дурное настроение на ком-то другом!
— Мистер Салливан? — прошептала девушка в трубку, показавшуюся ей вдруг очень тяжелой. Она вообще усомнилась, работает ли аппарат.
— Мисс Кэннон. — Голос Гая слегка фонил, отдаваясь эхом. — Простите за звонок, но… я все же решил рискнуть… попробовать.
— Что попробовать? — спросила Луиза, опасливо оглядываясь на тот случай, если миссис Виндзор внезапно возникнет рядом с ней, точно сказочная ведьма. Никто бы ничуть не удивился, если б она вылетела из подвального люка в клубах дыма.
— Помните, я писал вам о подозреваемом, Стюарте Хобкирке? Я сходил посмотреть его картины на Летней выставке в Королевской академии искусств, а кроме того, похоже, в Лондоне есть одна галерея, где будут выставлены еще несколько его работ. Она открывается через пару дней. Есть ли у вас хоть какая-то возможность сходить туда со мной?
— Зачем? — спросила Луиза.
Ее собеседник опешил. Он никак не ожидал такого вопроса.
— Мне запрещено допрашивать его. Если б вы пришли со мной, то ситуация стала бы более нейтральной, — объяснил полицейский.
— Вы подразумеваете, что могли бы свалить вину на меня? — По сути, Кэннон не хотелось поддразнивать молодого человека, но эта шутка напрашивалась сама собой.
