– У тебя найдется выпить?
Она молча указала на бурбон.
Он сел за стойку и налил себе бурбона, но и тогда не заметил всего, что лежало на стойке.
– Не день, а черт знает что.
– О, у тебя тоже?
Он сделал большой глоток.
– Иногда я думаю, что Брайан был прав.
– Насчет чего?
– Насчет женитьбы, детей… Ничего постоянного, надежного, куча всякой ерунды. – Он взглянул на вещи, разложенные на стойке, и рассеянно спросил: – Так что надо перетаскивать?
– Вообще-то, ничего.
– Тогда зачем же?..
Глаза его сузились, когда он наконец заметил привезенный Брайаном авиабилет, квитанцию из магазина, отпечатанное селфи Брайана, якобы снятое возле отеля «Ковент-Гарден», и кассету с фильмом «С тех пор, как я влюбился в тебя».
Калеб сделал еще глоток и посмотрел на нее.
– Вы написали дату в неправильном порядке. – Она указала на квитанцию. Калеб озадаченно улыбнулся ей. – Вы написали сначала месяц, потом число, потом год. А в Британии пишут число, месяц и год.
Он взглянул на квитанцию, потом на Рейчел:
– Я не понимаю, о чем ты…
– Я поехала за ним, – сказала она. Калеб опять приложился к бокалу. – И добралась до самого Провиденса.
Наступило молчание – такое же, как в здании вокруг них. «Золотого мальчика» наверняка не было дома, иначе она слышала бы его шаги. Владельцы других квартир на пятнадцатом этаже тоже отсутствовали. Создавалось впечатление, что они сидят в доме на уединенном холме посреди лесов, в каком-нибудь дальнем уголке планеты.
– У него беременная жена. – Рейчел налила себе вина. – Он актер. Но это тебе известно. Потому что, – она обвиняюще ткнула бокалом в его сторону, – ты тоже актер.
– Не понимаю, о чем ты…
– Вранье. Все вранье.
Она опустошила бокал наполовину. В таком темпе скоро пришлось бы открывать вторую бутылку. Но это ее не беспокоило, потому что позволяло излить свой гнев и создавало иллюзию силы. А пока что она была рада поверить в иллюзию – та защищала ее от ужаса.
– И что, по-твоему, тебе удалось узнать? – спросил Калеб.
– Оставь этот свой долбаный тон.
– Какой тон?
– Снисходительный.
Он поднял руки вверх, как будто Рейчел наставила на него пистолет.
– Я видела, как Брайан ехал в Провиденс, – сказала она. – Как он заходил в «Олден минералс», а потом заезжал в фотомагазин, в банк и за цветами. Я видела его и его беремен…
– Что значит «заезжал в фотомагазин»?
– Остановился у фотомагазина и вошел в него.
– В тот, что на Бродвее?
Рейчел сама не знала, как ей удалось попасть в больную точку, – но она попала. Калеб нахмурился, посмотрел на свое отражение в мраморной крышке стойки и на свой бокал, затем схватил его и осушил.
– Что там такое, в этом фотомагазине? – Он молчал, и тогда Рейчел сказала: – Калеб…
Он поднял палец, призывая ее к молчанию, и набрал на телефоне чей-то номер. Послышались гудки. Ее покоробил его презрительный жест – поднятый палец, напомнивший ей о докторе Феликсе Браунере. Тот в свое время тоже остановил ее этим жестом.
Калеб сбросил вызов и сразу же набрал другой номер. Снова не получив ответ, он с такой силой сжал телефон в кулаке, что, казалось, сейчас раздавит его.
– Расскажи, что еще ты… – начал он.
Рейчел отвернулась от него, взяла новую бутылку, стоявшую на стойке, неподалеку от духовки, и, по-прежнему не глядя на Калеба, налила себе вина. Это, конечно, было мелочно с ее стороны, но тем не менее доставляло ей удовольствие. Когда она повернулась к Калебу, сердитое выражение на его лице сразу сменилось типичной для него улыбкой – мальчишеской и чуть сонной.
– Расскажи, что еще ты видела в Провиденсе?
– Ты первый. – Она поставила свой бокал на стойку.
– Мне нечего рассказывать, – пожал он плечами. – Я ничего не знаю.
Рейчел кивнула:
– Тогда уходи.
Сонная улыбка превратилась в сонную усмешку:
– С какой стати?
– Если ты ничего не знаешь, то и я ничего не знаю.
– Вот как? – Он отвинтил крышку бутылки с бурбоном, налил себе на два пальца, завинтил крышку и взболтал спиртное в бокале. – Значит, ты абсолютно уверена, что видела, как Брайан заходил в фотомагазин.
Она кивнула.
– И сколько времени он там пробыл?
– Кто такой Эндрю Гэттис?
Калеб наклонил голову в знак того, что сдается, и глотнул бурбона.
– Актер.
– Это я знаю. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
– Он поступил в репертуарный театр «Тринити» в Провиденсе.
– При нем есть школа актерского мастерства.
Он кивнул:
– Да. Там-то мы все и познакомились.
– Значит, мой муж актер.
– Да, в основном. Вернемся к фотомагазину. Сколько времени он там пробыл?
Поглядев на него несколько секунд, Рейчел наконец ответила:
– Минут пять, не больше.
Калеб закусил губу:
– Он что-нибудь вынес оттуда?
– Как зовут Брайана на самом деле?
Черт побери! Она не могла поверить, что спрашивает такое о своем муже. Просто невообразимо.
– Олден, – сказал он.
– Бретт?
Калеб покачал головой:
– Брайан. Бретт – сценическое имя. Моя очередь.
Рейчел тоже покачала головой:
– Нет. Ты скрывал от меня правду с тех пор, как мы познакомились. Я только сегодня начала узнавать ее. Поэтому давай так: один вопрос на два моих.
– А если это меня не устраивает?
– Тогда проваливай, дружище. – И Рейчел указала пальцем на дверь.
– Ты пьяна.
– Я под мухой. Что там у вас в кембриджском офисе?
– Ничего. Это офис одного нашего друга. При необходимости мы декорируем помещение, как сцену. Например, когда нас предупреждают, что можешь появиться ты.
– А кто такие молодые сотрудники?
– Это уже третий вопрос.
Но в этот момент ответ пришел к ней сам, словно спустившись с небес в неоновом сиянии.
– Актеры, – сказала она.
– Бам! – Калеб ударил в воображаемый колокол. – Приз в студию! У Брайана было что-нибудь в руках, когда он вышел из фотомагазина?
– Я не видела ничего такого.
