– Ты не сообщишь об этом полиции?
– Они спросят, почему я застрелила его.
– Иначе он забил бы меня до смерти.
– Они спросят, почему он это делал.
– А мы скажем, что он вышел из себя, потому что ты раскрыла его двойную жизнь.
– А они спросят, не потому ли он вышел из себя, что застал нас во время траха.
– Ну, вряд ли они подумают об этом.
– Именно об этом они подумают в первую очередь. А потом захотят узнать, что за совместный бизнес был у вас и не ссорились ли вы из-за денег. Поэтому, чем бы вы там ни занимались, будем надеяться, что ваши дела не давали тебе повода для убийства. Иначе они заподозрят, что мы не только трахались, но и надували Брайана в денежных вопросах. И еще их заинтересует, почему я выбросила револьвер в воду.
– А почему ты это сделала?
– Ну, господи, я растерялась, была в шоке, ничего не соображала. Выбирай, что больше нравится. А если станет известно, что Брайан погиб, то я вижу только один вариант: меня сажают за решетку. Пусть на три-четыре года, но сажают. А я не хочу за решетку. – Ее охватил страх, граничивший с истерикой. – Я не могу сидеть в камере, ключ от которой будет у какого-то другого человека. Я, блин, на это не пойду.
Калеб смотрел на нее, приоткрыв рот.
– Ладно, ладно.
– Ни за что.
Калеб глотнул бурбона:
– Нам пора.
– Куда?
– В надежное место. Хайя с девочкой уже там.
Рейчел взяла ноутбук и ключи – и застыла на месте.
– Он всплывет. – Эта мысль дала толчок какому-то внутреннему процессу. Оцепенение стало проходить, уступая место беспокойству. – Он ведь всплывет, да?
Калеб кивнул.
– Значит, надо вернуться туда.
– Зачем? Что мы можем сделать?
– Привязать к нему груз.
– Какой груз?
– Ну, не знаю. Кирпичи. Шар для боулинга.
– Где мы возьмем шар для боулинга в это время? – Калеб взглянул на часы, стоявшие на микроволновке. – В одиннадцать вечера?
– У него есть два камня.
Он смотрел на нее непонимающе.
– Для керлинга. Ну, ты знаешь. Фунтов по двадцать каждый. Двух вполне хватит.
– Господи, ты собираешься привязать их к трупу Брайана?
– Да, собираюсь.
– Это бред!
Рейчел вовсе не считала это бредом. Рассудок ее точно знал, что нужно делать. Возможно, она вовсе не была в шоке, возможно, мозг просто избавлялся от лишней информации и сосредотачивался на жизненно необходимой. То же самое она чувствовала в лагере беженцев в Леогане, перемещаясь из палатки в палатку, от дерева к дереву. Полнейшая ясность цели – переместился, спрятался, переместился, спрятался. Никаких смысложизненных вопросов, никаких оттенков серого. Зрение, обоняние и слух не стремились к приятным ощущениям, а были нацелены на выживание. Мысли не метались и не разбредались, а маршировали по прямой.
– Это бред, – повторил Калеб.
– Ну а как еще назвать все, что с нами происходит?
Рейчел направилась было в спальню за камнями, но тут прозвенел дверной звонок. Это не был гудок переговорного устройства, извещавший о появлении кого-то у двери подъезда. Это не был звонок внутреннего телефона, по которому консьерж предупреждал о прибытии гостей. Звонил человек, стоявший за дверью квартиры, в десяти футах от Рейчел.
В глазок она увидела темнокожего мужчину с аккуратной эспаньолкой, в коричневой полуфедоре, кожаном полупальто, белой рубашке и узком черном галстуке. За ним стояли две женщины в форме бостонской полиции.
Рейчел приоткрыла дверь, не снимая ее с цепочки:
– Да?
Мужчина показал ей значок с золотым щитом и удостоверение офицера полиции Провиденса. Звали его Трейвон Кесслер.
– Детектив Кесслер, – представился он. – Миссис Делакруа, ваш муж дома?
– Нет.
– Но он должен сегодня вернуться?
Она покачала головой:
– Нет, он уехал по делу.
– И куда же?
– В Россию.
Кесслер говорил очень тихо.
– Вы не возражаете, если мы войдем и побеседуем с вами несколько минут?
Колебания выдали бы нежелание Рейчел впускать их, поэтому она сразу распахнула дверь:
– Входите.
Кесслер шагнул через порог, снял шляпу и положил ее на стоявший слева старинный стул. Голова его была обрита, как Рейчел почему-то и предполагала, и мерцала в полумраке прихожей, как полированный мрамор.
– Это офицер Маллен, – указал он на блондинку с яркими глазами, приветливым взглядом и веснушками того же цвета, что и волосы. – А это офицер Гарза, – представил он свою вторую напарницу, темноволосую женщину плотного сложения с жадным взглядом, который уже начал обшаривать квартиру и сразу нащупал Калеба, стоявшего на кухне около бара с бутылкой бурбона.
Рейчел заметила опустошенную ею ранее бутылку вина, стоявшую на стойке бара между пустым винным бокалом и тем, который она только что до половины наполнила бурбоном. Все выглядело так, будто они тут весело проводили время. Калеб подошел к прибывшим, пожал всем руки и представился как партнер Брайана. Последовало молчание, во время которого полицейские профессионально оглядывали квартиру, а Калеб стал нервничать.
– Ваше имя – Трейвон? – обратился он к Кесслеру, и Рейчел чуть не зажмурилась от ужаса.
– Все зовут меня Треем, – ответил тот, глядя на бутылки.
– Трейвон, это ведь мальчишка во Флориде, которого застрелил парень из соседского дозора, да? – продолжал Калеб.
– Ну да, – ответил Кесслер. – А вам разве никогда не встречались люди по имени Калеб?
– Встречались, конечно.
– Ну так… – Кесслер приподнял брови.
– Просто Трейвон – более редкое имя.
– Это там, откуда вы родом.
Рейчел не могла больше это слушать.
– Детектив, а почему вы ищете моего мужа?
– Хотим задать ему несколько вопросов.
– Вы ведь из Род-Айленда?
– Да, мэм. Полицейское отделение Провиденса. Эти замечательные офицеры выступают в качестве представителей принимающей стороны.
– А какое отношение имеет мой муж к событиям в Провиденсе?
Рейчел сама удивилась и порадовалась тому, как легко ей дается роль недоумевающей супруги.
– У вас глаз подбит, – сказал Кесслер Калебу.
– Прошу прощения?
Кесслер указал на правый глаз Калеба, и Рейчел тоже увидела красную полоску, окаймлявшую нижнее веко и все больше наливавшуюся кровью под их взглядами.
