На Долгом Марсе это означало то же самое, что и на Долгой Земле.
Что она попалась в клетку размером с целый мир.
Пока они продолжали спускаться на двадцать миль вниз.
Во тьму.
Навстречу неизвестности.
Она испытала чувство облегчения, когда Уиллис включил огни, освещающие пространство спереди, сзади и по бокам планера, показывая с одной стороны стену, а с другой – кабель. До дна оставалось еще слишком далеко, чтобы его увидеть. Стена ямы была слоистой, вначале с покрытой пылью поверхностью, затем пошли гравий, щебень и лед – и наконец, корневая порода с глубокими трещинами, рассказывающими о давнишних сильных ударах, сформировавших этот мир. Она задумалась, не укреплялись ли эти стены дополнительно, чтобы предохранить шахту от обрушения. Возможно, определенную помощь здесь оказывали низкая гравитация Марса и более холодная температура внутри.
– Это проще простого, – произнес Уиллис, пилотируя планер. – Просто держи его покрепче да подстраивайся под сгущающийся воздух. Худшее, что может произойти, – это если я усну за рулем.
– Даже не шути об этом, папа!
– Ты лучше наблюдай за стенами и дном. Я включил камеры и прочие сенсоры, но мало ли что…
– Я что-то вижу.
Стена в свете прожекторов планера больше не выглядела безликой. Поверхность камня, такая же грубая, как и раньше, была изрезана зигзагообразной спиралью.
– Лестница, – прошептала она. – Я вижу лестницу. Большая, фута четыре или шесть шириной, точнее трудно сказать на таком расстоянии. Но это лестница, точно.
– Ха! А мы не опустились еще даже на милю. Я должен был это предвидеть. Цивилизация, настолько осторожная, чтобы построить подобную дыру в земле, предчувствуя свою гибель, всегда внедряет что-то попроще и понадежнее вроде лестницы.
– А почему они не довели ее до самой поверхности?
– Может, часть ее просто развалилась. У меня такое чувство, Салли, что эта яма была построена очень давно.
После этого они какое-то время спускались в тишине. Круг марсианского неба над ними постепенно сужался, превратившись в небольшой медный диск размером с монету. Сверху корабль, наверное, был похож на светлячка, кругами спускающегося в дуло пушки. Но дно ямы по-прежнему оставалось невидимым.
На глубине около двадцати миль Салли показалось, что она видит на стене еще какие-то детали, и она заставила отца подлететь поближе.
– Растительность, – проговорила она, внимательно вглядываясь в пролетающие мимо стены. – Приземистые деревья. Вроде кактусов. Пап, это похоже на то, что мы видела на Марсе Дыры.
Он проверил атмосферное давление.
– Да, у нас тут уже примерно одна десятая бара. Думаю, это предельно допустимый уровень для этой растительности. И сюда, должно быть, попадает достаточно света, чтобы поддерживать в них реакцию фотосинтеза. Это замечательно, правда, Салли? Мы сейчас наблюдаем биосферный набор, который использует свой шанс всякий раз, стоит только внешней среде ослабить хватку, пускай хоть чуть-чуть. Я чувствую, как воздух сгущается, начинает трясти…
Так и было. Салли догадалась, что массы воздуха, замкнутые в яме, были турбулентными и то поднимались под воздействием идущего снизу тепла, то опускались, когда становилось холоднее. Она пыталась рассмотреть больше признаков жизни на стенах, но в основном следила за все более неровным полетом планера.
– Так-так, – произнес Уиллис наконец-то. – Осталось меньше мили. Там внизу темным-темно. Но радар указывает на землю. Я постараюсь совершить посадку на самый ровный участок, какой только найду, – не очень далеко от той аномальной кучи металла, которую я засек с поверхности.
Салли промолчала, чтобы не отвлекать его. Она проверила застежки своего защитного костюма и контрольные датчики костюма Уиллиса.
Лишь в последние секунды перед посадкой она рассмотрела в деталях дно ямы, которое выглядело кишащим жизнью – быстро промелькнувшее множество форм, разных цветов и оттенков, ярко блестящих в свете прожекторов. Это было похоже на морское дно, будто взгляд в аквариум с рыбками.
– Приехали…
Посадка получилась жесткой. Сквозь оболочку корабля Салли слышала царапающие звуки, треск и хлюпанье, пока они наконец не остановились. Уиллис оглянулся на нее и хмыкнул:
– Я же говорил, что это проще простого. Пошли посмотрим, что там.
Салли осторожно спустилась с планера. Единственным источником света были следы от шасси их планера. Диск неба находился так далеко на вершине этой каменной трубы, что его даже не было видно. Хотя, взглянув вверх вдоль синей линии кабеля, Салли будто бы увидела, как в вышине что-то двигалось, падало, заслоняя собой свет.
Земля была такой же, какой она увидела ее в мгновения перед посадкой: затянутой живым покровом, в основном неподвижным – фиолетово-зеленая бактериальная слизь и что-то похожее на губки, некое подобие ползучих деревьев и коралловых колоний. Приземляясь, планер прочертил в этом покрове две параллельные линии, которые сейчас влажно блестели. Воздух был очень густой, а атмосфера сравнительно теплой – здесь была самая приветливая среда из всех ранее исследованных ею Марсов. Ее явно подпитывала энергия от просачивающихся из-под земли минеральных выделений, влага из какого-то водоносного слоя. Солнечный свет не играл здесь никакой роли, так же как и дожди, несвойственные обычно засушливому Марсу. Разве что микроклимат этой ямы поддерживался пойманными здесь облаками и ливнями, которые оказались заперты внутри этих стен.
Отойдя немного от планера в сторону кабеля, она повертела головой по сторонам, перемещая луч фонаря на своем шлеме. Кроме кабеля и самой ямы вокруг не было ничего, что говорило бы о наличии какой-либо упорядоченной структуры, осознанного замысла…
Что-то задвигалось, пробежав сквозь луч ее фонаря от одного сгустка теней к другому. Она взвизгнула от испуга.
Оказалось, что это ракообразное, плоское и прижимающееся к земле, вроде тех, которых они уже видели во время предыдущих остановок. Его хитиновая броня переливалась цветами, которые в привычной для него среде должны были оставаться невидимыми. Глаз у него точно не было, отсутствовал даже малейший намек на глазные стебельки на корпусе.
– Бедняга, – произнесла она. – Ты живешь здесь давно, правда? Так давно, что не только ваша культура распалась, но и вы успели потерять зрение.
Сначала создание будто бы ее слушало. А затем резко скрылось в темноте.
Внимательнее оглядываясь по сторонам, Салли снова пошла в направлении кабеля. Даже отсюда было видно, что тут нет никакой принимающей станции: кабель, казалось, просто уходит глубоко в скальный пол, покрытый волнами приспособившейся к темноте жизни… Но еще она увидела, что сам кабель вроде бы поврежден, будто его пытались перепилить всего в нескольких ярдах над поверхностью.
– Эй, пап!
– А? – Уиллис, как обычно, казался рассеянным, уделяя ей минимум внимания.
