Калли в аппарате МРТ. Собак можно обучить неподвижно лежать, что позволяет изучать их познавательные способности с помощью сканирования мозга
По специальной приставной лесенке для собак Калли забралась в сканер и заняла свою позицию, ожидая процедуры. Она была несколько перевозбуждена, поэтому буйно виляла хвостом, добавляя еще один источник движения тела в качестве помехи. Шутка Грега, что мы ищем область мозга, отвечающую за виляние хвостом, была недалека от истины. Элай нуждался в дополнительном ободрении, чтобы залезть в сканер, но успокоился, увидев знакомую подставку. Его хозяин рассказал мне, что Элай так привык к этой подставке и она связана у него с такими хорошими воспоминаниями, что дома он иногда спит, положив на нее голову. Элай оставался неподвижен три минуты — вполне достаточно для качественного сканирования.
Заранее отрепетированный сигнал рукой показывает собаке, находящейся в аппарате МРТ, что ее ожидает вознаграждение. Таким способом Грег изучает активацию центра удовольствия в мозге собаки. Его задача на данном этапе достаточно скромна — показать, что сходные познавательные процессы у собаки и человека задействуют одинаковые области головного мозга. Грег обнаружил, что перспектива получения пищи активирует хвостатое ядро в мозге собаки точно так же, как это происходит в мозге бизнесмена, предвкушающего добавочные дивиденды
{167}. Существенное сходство в работе мозга млекопитающих было показано и для других его областей. В этом сходстве, несомненно, есть глубокая причина. Вместо того чтобы рассматривать умственную деятельность в качестве черного ящика, как это делали Скиннер и его последователи, мы теперь пытаемся открыть этот ящик и поискать там гомологии на нейронном уровне — а таких, очевидно, немало. Это покажет общую эволюционную основу мыслительных процессов и послужит мощным доводом против принципиального отъединения животных от человека.
Хотя эти исследования еще только начинаются, в перспективе они дадут возможность исследовать познавательные способности и эмоции животных без хирургического вмешательства. Я чувствую себя, будто нахожусь на пороге новой эры, а Элай тем временем выбирается из сканера, кладет мне голову на колени и издает глубокий вздох, чтобы выразить свое удовлетворение, что все закончилось хорошо.
5. Мера всех вещей
Аюму было не до меня, пока он работал на своем компьютере. Вместе с другими шимпанзе он живет на открытой площадке в Институте изучения приматов при Киотском университете. В любое время шимпанзе могут зайти в одну из нескольких кабинок, напоминающих маленькие телефонные будки, в которых установлены компьютеры. Они могут также покинуть кабинку, когда захотят. Таким образом, играть или не играть на компьютере целиком зависит от их желания. Так как компьютерные кабинки низкие и прозрачные, мне удалось заглянуть внутрь через плечо Аюму. Я наблюдал, как быстро он принимает решения с тем же чувством восхищения, с которым смотрю на своих студентов, печатающих в десять раз быстрее меня.
Аюму — молодой самец, сумевший в 2007 г. посрамить человеческую память. Обученный пользоваться сенсорным экраном, он в состоянии запоминать серии чисел от 1 до 9 и располагать их в правильном порядке, несмотря на то что числа появляются на экране случайным образом и заменяются белыми квадратами, как только он к ним прикасается. Запомнив числа, Аюму расставляет квадраты по порядку. Уменьшение периода времени, в течение которого числа видны на экране, видимо, не существенно для Аюму, притом что люди начинают ошибаться тем чаще, чем короче этот период. Попробовав выполнить это задание, я оказался не способен запомнить более пяти чисел подряд, хотя смотрел на экран несколько секунд, а Аюму запоминает всю последовательность чисел в течение 210 миллисекунд. Это одна пятая доли секунды, буквально — глазом не успеешь моргнуть. В одном из последующих исследований люди научились запоминать до пяти чисел со скоростью Аюму. Но шимпанзе помнит до девяти чисел и воспроизводит их с точностью 80 %, это пока не удалось повторить ни одному человеку
{168}. Сравнивая Аюму с британским чемпионом по памяти, который может запомнить последовательность карт в колоде, шимпанзе следовало бы присвоить титул «шимпион».
Фотографическая память Аюму позволяет ему быстро запоминать серии чисел и набирать их в правильной последовательности на сенсорном экране, хотя эти числа появляются и исчезают в течение доли секунды. Люди оказались не способны соревноваться с эти молодым шимпанзе, что разочаровало многих психологов
Фотографическая память Аюму вызвала в научном обществе расстройство того же порядка, что и полвека назад, когда изучение ДНК показало, что незначительные различия между шимпанзе, бонобо и человеком не позволяют выделить людей в самостоятельный систематический род. Только исторические причины побуждают таксономистов предоставить род Homo в наше единоличное распоряжение. Результаты сравнения ДНК вызвали настоящие битвы в антропологических кругах, потому что до сих пор критерием родства служили черепа и кости. Какие признаки в скелете значимы, а какие — не очень, выносится на суд экспертов, и тут возможны субъективные оттенки в таксономическом ранжировании тех или иных признаков. Например, мы придаем большое значение своему прямохождению, пренебрегая множеством животных — от кур до кенгуру, — которые передвигаются таким же образом. На некоторых территориях саванны бонобо передвигаются на значительные расстояния через высокую траву, делая уверенные широкие шаги, как люди
{169}. Хождение на двух ногах — совсем не такая редкость, как принято считать. Преимущество анализа ДНК в том, что он не зависит от предубеждений, что делает его более объективной процедурой.
Что касается Аюму, то теперь пришла очередь огорчиться психологам. Несмотря на то, что Аюму сейчас оперирует бо́льшим количеством чисел, а его фотографическая память справляется с ними за меньшее время, пределы его возможностей до сих пор не установлены. Но этот шимпанзе уже опроверг представление, что любая, без исключения, проверка интеллектуальных способностей доказывает превосходство человека. Дэвид Премак выразил эту мысль так: «Люди обладают всеми познавательными способностями, это их главное качество, в то время как животные, напротив, обладают ограниченными способностями, и каждая из них представляет собой приспособление к конкретной задаче или деятельности»
{170}. Другими словами, люди — это единственный яркий луч света на темном интеллектуальном небосводе природы. Все остальные виды для удобства объединяются в общее понятие «животные» (не говоря уже о «неразумных тварях» или даже «нелюдях»), как будто между ними нет никакого различия. Это мир, поделенный на «нас» и «их». Как однажды сказал американский приматолог Марк Хаузер, изобретший слово «гуманикальность»: «Полагаю, однажды мы придем к мнению, что различие в познавательных способностях человека и животных, даже шимпанзе, больше, чем различие между шимпанзе и жуком»
{171}.
