Мальчишка прокричал ей вслед отвратительное ругательство и сделал неприличный жест Павлу и Грозе, которые таращились на него из пролетки. Гроза ощутил неодолимое желание «бросить огонь» в этого пакостника, однако Лиза, которая сразу угадала его намерение по напряженному взгляду и словно бы заострившемуся от злости лицу, схватила его за руку, да и Трапезников строго покачал головой, как бы говоря: «Нельзя».
Он вообще строго-настрого запретил Грозе «бросать огонь» до тех пор, пока он не научится делать это без ущерба для своего здоровья. Собственно, этим обучением Гроза и был занят то время, которое прожил в квартире на Солянке. Николай Александрович не уставал втолковывать Грозе и Павлу, что они должны вступать в телепатическую связь или применять гипноз только в состоянии хорошего физического самочувствия и полного эмоционального спокойствия. То есть следовало прежде всего научиться владеть собой, своей яростью, злобой, ненавистью.
– Той силой, которую ты используешь, можно дом поджечь, а не просто человека подчинить, – объяснял Николай Александрович. – Ты должен соразмерять ее – пускать на волю столько, сколько нужно для каждого конкретного случая. Отмерить, скажем, полфунта – и не больше! Иначе ты обессиливаешь самого себя и становишься легкой добычей для противника. Найти punctum saliens
[40] своего противника и ударить точно туда! А чтобы правильно рассчитывать свои силы и отдавать ровно столько своей мощи, сколько нужно, ты должен первым делом выучиться оценивать противника. С первого взгляда понимать, что человек собой представляет и какое воздействие ты должен на него произвести. Одного достаточно напугать, другого – подчинить своей власти, а третьего просто убедить. Все дело в том, чтобы человек ощутил влияние твоей мысли, а не ожог. Ожог – это только для самых крайних случаев, когда нужно жизнь спасти!
Грозе, впрочем, пока приходилось нелегко. Он помнил, что в тот день в театре «Крошка», перед тем как встретиться с Марианной и Лизой, он играючи, как бы в шутку, внушал людям, что сиденья рядом с ним и Алексеем Васильевичем мокрые и туда садиться не нужно. И это не причиняло ему боли, не обессиливало его. Это была веселая игра, потому что в людях, которые норовили сесть на эти сиденья, он не видел врагов. Поэтому было легко просто-напросто заморочить им головы и отправить восвояси. Но во всех других случаях: пытался ли он остановить медведицу, убедить Дурова вернуть Белоснежку или приказать какому-нибудь торговцу отдать ему мешок с картошкой или капустой, – он видел перед собой именно врагов, а потому тратил на внушение слишком много сил. Не просил их, а боролся с ними!
То есть выходило, что он может владеть своим даром только в хорошем расположении духа, когда спокоен. Но как научиться сохранять это спокойствие?!
– Тебе поможет элементал, – сказал однажды Николай Александрович. – Он сделает за тебя все самое трудное.
– Кто такой элементал? – спросил Гроза.
Павел пренебрежительно фыркнул. Он не упускал случая подчеркнуть, что знает больше Грозы.
– Двенадцать лет тому назад, – начал Николай Александрович, который любил к каждому объяснению подходить обстоятельно и издалека, – я был на лекциях великого мага, гипнотизера, телепата и ученого – доктора Папюса. Настоящее его имя – Жерар Анкосс, но весь оккультный мир знает его под именем Папюса. Я специально съездил в Петербург, чтобы послушать его! Нечего и говорить, что его произведения входят в число моих настольных книг. Его руководство по практической магии – бесценное сокровище для всех, кто хочет развить и отточить свои сверхъестественные способности. Папюс пишет…
Трапезников на миг задумался, а потом процитировал по памяти (он часто приводил большие цитаты из своих любимых книг, не сбиваясь ни в одном слове, что приводило Грозу в состояние ошалелого восторга, потому что самому ему еще только предстояло развивать память, для чего Николай Александрович давал ему особые упражнения):
– «Делая внушение на срок, мы закладываем в импульсивный центр субъекта зерно некоего динамического существа. Это динамическое существо будет действовать изнутри наружу, следовательно, оно не чувство, ибо существенной особенностью чувства является действие снаружи внутрь. Это идея, которую воля гипнотизера одаряет специальным динамизмом и в виде зародыша вкладывает в импульсивное существо субъекта, чтобы она активно проявила заключенную в ней духовную силу, приведя в действие соответствующий центр. Оккультисты и маги называют эти эфемерные динамические существа, создаваемые человеческой волей, – элементарными существами, или элементалами».
– Таким образом, – продолжал Николай Александрович, – элементал – это часть жизненной силы, которая выходит из гипнотизера и действует на расстоянии. Элементал – это твой шпион, это работник, который исполняет твои приказания, работает вместо тебя. Когда ты научишься посылать его к человеку с определенным заданием, ты вполне овладеешь техникой гипноза, безопасного для тебя и неодолимого для твоих объектов. Причем это касается не только внушения на срок, но и исполнения мгновенного задания: к примеру, напугать.
– А что такое внушение на срок? – спросил Гроза.
– Это значит, что ты даешь задание своему элементалу начать действовать в определенное время.
– А как он будет знать, что это время наступило?
– Для этого существуют особые сигнальные слова. Ты внушаешь, например, что человек должен на определенный срок забыть некую тайну – совершенно забыть, начисто! – но все вспомнить, услышав слово… Ну, к примеру, слово «петух». Если твое внушение подействовало, ты можешь как угодно выведывать эту тайну, хоть, условно говоря, огнем этого беднягу жечь! – и это ему не помешает. Но стоит кому-то чуть слышно шепнуть: «Петух!» – и он откроет глаза.
– А если кто-то другой случайно скажет: «Петух!», что будет? – спросил Гроза.
– Это зависит от воли гипнотизера. Он может отправить элементала, который послушается только его, а может и такого, которому важен сам смысл сигнального слова. Понимаешь? Тогда тайна откроется любому.
– Какая это власть… какая сила! – пробормотал ошеломленный, восхищенный Гроза.
– Великая власть, великая сила, но… – Николай Александрович предостерегающе погрозил пальцем: – Но нельзя использовать ее во вред! Можно совершить страшный грех. Величайшие оккультисты прошлого, которых люди несведущие называли магами, колдунами и волшебниками, умели делать внушение на отсроченную смерть. Элементал, этот spiritus-sicarius, дух-убийца, мог дремать в сознании обреченного сколь угодно долгий срок, однако в один прекрасный, вернее, ужасный миг произносилось сигнальное слово – и обреченный или умирал на месте, или совершал самоубийство. Это запретное могущество.
– А если нужно уничтожить врага? – горячо спросил Гроза. – Если нужно уничтожить человека, который жесток, страшен, который… из-за которого вся страна…
– Я понимаю, о чем и о ком ты говоришь, – прервал его Трапезников. – Я понимаю твои чувства. Поверь, если бы я обладал такой мощью внушения, как эти баснословные маги, я бы уже давно избавил Россию от ее губителей. Но, к великому моему сожалению, я не владею этими навыками. Я даже не смог переубедить своего бывшего друга, мужа моей сестры Артемьева… Да и никто из мне известных, ныне живущих оккультистов, не обладает такими силами. Наши отдельные излучения слишком маломощны. Вот если бы мы однажды собрались все вместе – кто знает, что могло бы произойти! Но… увы, в товарищах согласья нет, как сказал бы Иван Андреевич Крылов. – Лицо Трапезникова омрачилось, но тут же он взял себя в руки и сказал: – А молодым и начинающим оккультистам лучше пока не отягощать себя мечтаниями, а учиться.
