Впрочем, ничего особенно нового он не услышал. Товарищ Дора подтвердила, что готова совершить покушение на Ленина.
– А вас не смущает, что вы убьете брата вашего бывшего любовника? – серьезно спросил Трапезников. – Всем известно, что прошлым летом в Евпатории вы с ним почти не расставались!
– Я вас умоляю, – фыркнула товарищ Дора. – С Дмитрием Ильичем мы давным-давно простились, а Владимир Ильич никогда не вызывал у меня ничего, кроме отвращения. Этой революцией я осталась недовольна. Встретила ее отрицательно. Большевики – заговорщики. Захватили власть без согласия народа. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за него. Меня ничто не остановит. Поэтому продолжим.
– Дату акции мы определим позднее, – сказал Николай Александрович. – Вас нужно как следует подготовить, позаниматься серьезней стрельбой, а главное – узнать, где будет выступать Ленин, чтобы к нему можно было подобраться как можно ближе.
– Это мы берем на себя, – перебила его товарищ Дора. – Мы следим за всеми его выступлениями, за каждым шагом. Другое дело, что сейчас, после шестого июля, его усиленно охраняют. Но ему это не нравится. Надо только подождать, пока у него кончится терпение и он откажется от охраны.
– Хорошо, придется довериться вашим товарищам, – согласился Николай Александрович. – Но сюда больше не приезжайте: теперь увидимся на моей московской квартире. Куда более естественно будут выглядеть мои визиты в собственный дом, чем ваши наезды на мою дачу. О первой встрече сообщу через Кузьмина. Он дружен с местным телеграфистом и протелефонирует вам с почты. А теперь я попробую поработать с вашими глазами, выяснить закономерность наступления этой периодической слепоты. Смотрите, пожалуйста, сюда…
Дальше Гроза не слушал.
Николай Александрович сказал, что дату следующей встречи сообщит через Кузьмина?! То есть через Викентия Илларионовича? Того самого, который спит в соседней комнате? Что же произойдет, если Кузьмин сейчас проснется и застанет Грозу притаившимся в кладовке?! А вдруг ему известно о «слуховом устройстве» между этой кладовкой и дачным кабинетом Трапезникова?!
Гроза на цыпочках выбрался из дома, перемахнул через забор и помчался в лес, стараясь оказаться как можно дальше отсюда, да поскорей. Если даже Викентий Илларионович вдруг проснулся и заметил, как Гроза мелькнул через комнату, пусть думает, что это ему приснилось!
Горький, 1937 год
Симочка с угодливой улыбкой подавала на стол, назойливо бормоча что-то насчет новомодной приправы под названием кетчуп, о которой теперь пишут во всех газетах: дескать, на столе у каждой хозяйки должен стоять томатный кетчуп производства «Главконсерва». Василий Васильевич на мгновение оторвался от сложенной вчетверо газеты и буркнул, что в столовой пароходства он этот самый кетчуп пробовал и нашел редкой гадостью.
– Не пойму, чего это меня так в сон тянет? – пробормотала Ася, прикрываясь ладошкой и зевая.
Симочка воровато покосилась на приотворенную дверь ванной комнаты, где Ольга купала Женю.
Увидев в первый раз эту заботливо обустроенную ванную с колонкой, которую можно было растопить когда угодно и вволю намыться в горячей воде, Ольга просто онемела. Даже у Чиляевой не было ничего подобного! Сама Фаина Ивановна любила ходить в баню – вернее, ездила туда на такси, аж на улицу Новую. Ольга раньше раз в неделю посещала сначала с мамой, а потом и с мачехой, баню на Ковалихе – это было ближе к их дому. Но в общежитии в Москве она постепенно привыкла наспех мыться в тазиках да ведерках. В тазике и Женю купала, когда поселилась у Чиляевой. А здесь, у Васильевых, взрослые мылись в большой эмалированной ванне, а для Жени немедленно купили небольшую цинковую – специальную, детскую. Девочка очень полюбила купаться, весело плескалась в воде, смеялась, агукала, даже вроде бы напевала что-то, однако сейчас тоже, как и Ася, беспрестанно зевала и похныкивала: хотела спать.
Наконец Ольга завернула Женю в большую банную простыню, вынесла из ванной, подала «родителям» – поцеловать на ночь – и пошла наверх, в детскую: укладывать спать.
Филька, весь день где-то носившийся, немедленно явился и помчался по лестнице впереди – хвост трубой.
В комнате он мигом улегся на Ольгину постель – в ногах, свернулся клубком и замурлыкал.
Ольга думала, что Женя уснет, едва коснувшись головой подушки, но ничуть не бывало: та лежала тихо, сосредоточенно глядя перед собой поблескивающими в полутьме глазами. Казалось, она о чем-то напряженно думает, и внезапно что-то по-взрослому озабоченное проступило в ее чертах. Она перевела взгляд на Ольгу и вдруг потянулась маленькой ручкой к ее руке.
– Что ты, милая? – ласково спросила Ольга, наклоняясь и целуя крошечные пальчики.
Женя вздрогнула, нахмурилась, покосилась на распахнутое окно, затянутое марлей от мух и комаров. Ольга услышала, как брякнула щеколда садовой калитки, потом раздались чьи-то быстрые, уверенные шаги по дорожке.
Ольга удивилась. Ни разу за то время, которое она провела у Васильевых, к ним не приходили гости, да еще вечером! Вася и Ася жили достаточно замкнуто, что, между прочим, очень нравилось Ольге. Кто бы это мог быть так поздно?
Женя вновь посмотрела ей в глаза, сжала пальчиками ее палец – и у Ольги вдруг стало так тяжело на душе, словно ей сообщили какую-то неприятную новость.
Заскрипели ступеньки, потом кто-то стукнул в дверь. И почти сразу раздался восторженный возглас Симочки:
– Ах! Миленький вы наш! Радость-то какая! Анатолий Николаевич!
Филька вдруг насторожился, поднял голову.
Ольга сообразила, что пришел тот самый человек, с которым Симочка сегодня так умиленно болтала по телефону. Ольга не испытывала к нему добрых чувств, ведь он посоветовал опоить Женю маковым молоком. Предположим, Симочка и сама додумалась это сотворить, однако зачем вообще такие вредные советы давать?! Впрочем, Ольга заранее невзлюбила бы любого, кто был по нраву Симочке.
Гость прошел в столовую, послышались оживленные голоса хозяев. Судя по всему, это был свой человек в доме.
Женя еще крепче сжала ее палец, и Ольга услышала шаги Аси, которая поднималась по лестнице.
Дверь детской осторожно приоткрылась:
– Оля, Женечка уснула?
Филька опрометью выскочил из комнаты, Ася засмеялась вслед:
– Чего испугался?
Женя лежала тихо, словно затаившись, и Ольга собралась сказать, что она уже спит, однако Ася шагнула вперед и увидела, что глаза девочки открыты.
– О, как хорошо, что она еще не уснула! – воскликнула радостно, видимо, совершенно забыв про сонливость. – Пришел один наш дальний родственник, тот самый, который нашел Женечку возле нашей калитки. Он долгое время пробыл в командировке в Москве и вот теперь зашел проведать свою находку. Они с Васей поднимутся сюда на минуточку, хорошо? Мы быстро-быстро, только глянуть на Женю – и все.
