Еще более поразительно выглядит серия экспериментов, начатая в Сан-Франциско в 1980-х годах. Невролог Бенджамин Либет усадил несколько студентов колледжа (включая свою дочь) в лаборатории и повернул их лицом к таймеру. Он раздал им похожие на шлемы устройства, регистрировавшие электрическую активность их мозга, а потом велел сидеть неподвижно. Все, что им нужно было сделать в течение эксперимента, – шевельнуть одним пальцем в любое время, когда захочется. После этого они сообщили Либету точный момент времени на таймере, когда они решили шевельнуть пальцем. Потом он сравнил их ответы с результатами электрического сканирования.
Неврология доказывает, что любой атрибут нашей психики и внутреннего мира может исчезнуть, если пострадают особые участки мозга.
На каждом скане Либет мог видеть пик моторной активности незадолго до движения пальца. Все выглядело очень просто. Проблемы начались, когда он оценил время принятия каждого решения. В каждом случае сознательное решение на добрую треть секунды отставало от бессознательного всплеска моторной активности. Обычно всплеск почти заканчивался до того, как было принято решение.
Поскольку причины должны предшествовать следствиям, Либет неохотно признал, что подсознание дирижирует всей последовательностью, и что «решение» пошевелить пальцем было всего лишь рационализацией свершившегося события – декларацией сознательного мозга, предназначенной для защиты самолюбия. «Да, я собирался сделать это». Этот эксперимент многократно повторялся с одинаковым результатом. И во многих случаях ученые могут предсказать, когда человек шевельнется еще до того, как он поймет это.
Не менее пугающе выглядит другой ряд экспериментов с электрической стимуляцией открытого мозга пациентов при хирургических операциях. Когда ученые активировали определенные моторные центры, руки и ноги пациентов начинали дергаться. Но если человек на самом деле не видел собственных движений, то отрицал их, так как не испытывал внутренней потребности делать это. Вместе с тем стимуляция других участков мозга может пробудить желание, хотя руки и ноги пациента остаются неподвижными. (Одна женщина серьезно сказала: «Я шевелила губами и языком, я говорила. Что я сказала?»)
Получается, что ваши действия, ваше желание действовать и вашу убежденность в том, что вы действовали, можно разъединять, подвергая манипуляциям. Ни одна из этих трех вещей не следует из остальных; они скорее связаны случайным образом, а не законом причин и следствий.
Если вы кусаете ногти и задаетесь вопросом, как это согласуется со свободой воли, то вы не одиноки. Эти эксперименты оставляют мало места для маневров, и для многих ученых они практически отрицают свободу воли. В данном контексте осознанная и разумная «воля», принимающая решения, – это на самом деле побочный продукт того, что уже было решено вашим подсознанием.
Свобода воли – это ретроспективная иллюзия, пусть и очень убедительная. Мы испытываем «побуждения» делать то, что в любом случае собирались сделать. Если это правда (49), жертвы «чужой руки» и других синдромов просто утратили иллюзию свободы воли для определенных частей их тел. В некотором смысле они могут быть ближе к реальным принципам работы мозга, чем остальные. Это заставляет задуматься, кто на самом деле пребывает в плену иллюзий.
Часть V
Сознание
Глава 10
Правдивая ложь
Почти каждая структура, которую мы изучили к этому моменту, вносит свой вклад в формирование и сохранение воспоминаний. Поэтому память – прекрасный способ узнать, каким образом разные части мозга работают совместно на масштабном уровне.
В могилах Юго-Восточной Азии похоронено больше солдат, чем мирных людей. Во время завоевания Сингапура в 1942 году японские солдаты захватили 100 000 военнопленных, в основном британцев, – больше, чем то количество, с которым они могли справиться. Тысячи из них были отправлены на верную гибель на жестокой «дороге смерти» из Бирмы в Сиам; этот проект строительства железной дороги включал расчистку 400 километров горных джунглей и сооружение мостов над такими реками, как Квай.
Большинство оставшихся пленников, включая многих врачей, согнали в печально известные японские тюремные лагеря. Двое британских врачей, заключенных в лагере Чанги, Бернард Леннокс и Хью Эдвард де Варденер, вскоре поняли, что их тюремщики фактически проводят жуткий эксперимент: взять здоровых людей, лишить их одного питательного вещества и наблюдать за разрушением их мозга.
Независимо от образования, любой врач в лагере выполнял работу хирурга, дантиста, психиатра и коронера и сам страдал от тех же болезней – дизентерии, малярии, дифтерии, – которые истребляли солдат. Врачи пользовались бамбуковыми спицами как иглами, парашютной тканью для наложения шелковых швов. Муссоны разрушали их «клиники» – часто всего лишь тенты, растянутые на кольях, – и некоторые врачи сталкивались с побоями и угрозами быть сваренными в кипящем масле, если они не вылечат достаточно солдат для работ. Охранники усугубляли положение, переводя больных на половинные рационы, чтобы «мотивировать» их к выздоровлению. Но даже среди здоровых людей пища – в основном вареный рис – была совершенно недостаточной и приводила к болезни бери-бери.
С тех пор как люди в Азии начали есть рис, врачи сообщали о вспышках бери-бери. Симптомы включали нарушения сердечной деятельности, анорексию, подергивание глаз и болезненное распухание ног вплоть до лопающейся кожи. Жертвы также имели шаркающую, качающуюся походку, которая напоминала местным жителям бери, или овец.
В XVII веке, когда европейцы колонизировали Юго-Восточную Азию, их врачи тоже столкнулись с бери-бери; один из первых отчетов был составлен Николасом Тулпом, голландцем, который впоследствии обрел бессмертие на картине Рембрандта «Урок анатомии». Но количество случаев резко увеличилось после строительства в Азии паровых рисовых мельниц в конце XIX века.
Мельницы удаляли внешнюю оболочку рисовых зерен и производили так называемый белый рис. Тогда люди называли его шлифованным рисом, и дешевый шлифованный рис стал основой рациона – или, как часто бывало, единственной пищей, – для крестьян, солдат и заключенных. Только во время Русско-японской войны двести тысяч японцев стали жертвами бери-бери.
В конце концов ученые заподозрили, что бери-бери появляется от нехватки витамина B1 (тиамина). Очищая питательные рисовые оболочки, мельницы удаляли почти весь B1, а многие люди не получали достаточно тиамина из овощей, бобов и мяса. Наш организм использует B1 для выработки энергии из глюкозы, конечного продукта переваривания углеводов. Клетки мозга особенно зависят от глюкозы как источника энергии, поскольку другие сахара не могут преодолеть гематоэнцефалический барьер. Мозг также нуждается в тиамине для формирования миелиновых оболочек и создания некоторых нейротрансмиттеров.
Первые случаи бери-бери появились через две недели после открытия лагеря Чанги среди немногочисленных алкоголиков, у которых началась «ломка». Через месяц последовало множество новых случаев. Врачи как могли ухаживали за больными и иногда подбадривали их лживыми историями о наступлении союзных войск. Когда все остальное оказывалось бесполезным, некоторые врачи приказывали людям жить под угрозой военного трибунала (это напоминает средневековые указы, согласно которым самоубийство было незаконным). Тем не менее к июню 1942 года только в Чанги была зарегистрирована тысяча случаев бери-бери.
