Книга Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить, страница 25. Автор книги Донна Джексон Наказава

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить»

Cтраница 25

Когда прошлое затягивает вас вновь и вновь, а вы не предпринимаете мер, чтобы остановить это, избавиться от последствий детских травм будет трудно.

Решающим шагом к исцелению является изучение негативного опыта, его вербализация в целях лучшего понимания и проработки прошлого.

Решающим шагом к исцелению является изучение негативного опыта, его вербализация в целях лучшего понимания и проработки прошлого. Хорошей новостью является то, что исследователи используют реконсолидацию воспоминаний, чтобы избавить человека от их влияния. Самыми мудрыми в этом отношении оказались столетние старики из Гарварда: они оплакали свои потери и продолжили жить.

Между тем, как мы увидим в следующей главе, среди многих факторов, влияющих на то, как негативный детский опыт воздействует на тело и мозг, самым важным, пожалуй, является пол при рождении.

Глава четвертая. Влияние негативного детского опыта на мозг женщины: связь с аутоиммунными заболеваниями, депрессией и тревожностью

Кенделл пятьдесят два года, она консультант по маркетингу с ученой степенью, полученной в одном из старейших университетов; замужем, есть дети. Вспоминая детство, она говорит, что росла в семье, «где все были очень красивы». Когда ее родители начали встречаться в университете, их прозвали «Кен и Барби». Окончив университет, отец Кенделл стал адвокатом, ведущим патентные дела. Мать работала профессиональной манекенщицей. Старший брат и младшая сестра активно занимались спортом и тоже были красавцами.

– Внешность реально много значила в нашей семье, – вздыхает Кенделл, она была «всем», а я немного выпадала из этого ряда. Я родилась очень маленькой и плохо росла. Меня даже принимали за близнеца моей сестры, хотя та была на два года меня младше. К тому же я страдала сильными коликами и вечно плакала. Успокоить меня не удавалось, и они просто давали мне прореветься.

Из-за того что она была не такая, как все, Кенделл дразнили Дюймовочкой, и ей это не нравилось.

– Меня бы, наверное, вообще заклевали, но я была хорошенькой, и это меня спасло.

Я смотрю на нее, она и сейчас очень симпатичная. Напоминает Мерил Стрип: широкие скулы; огромные манящие зеленые глаза; каштановые волосы, небрежно стянутые в конский хвост. Но рост у нее, конечно, не модельный, пожалуй, чуть ниже среднего.

Когда Кенделл пошла в начальную школу, проблемы со здоровьем не исчезли, а только усугубились: ее по-прежнему мучили колики, а иногда она чувствовала себя такой слабой, что не было сил встать с кровати. В детском альбоме Кенделл есть фотография: вся семья стоит, свободно опустив руки, тогда как Кенделл сжимает свой живот, на лице у нее гримаска боли.

– Мне правда было плохо, но родители все время говорили мне: «Прекратить хныкать и жаловаться».

В десять лет у Кенделл развилась хроническая диарея, но мать ничего не предпринимала. В тот год у них планировался большой семейный отпуск.

– Я сказала матери, что я не в порядке, что у меня желудок болит, что я из туалета не выхожу, но она ответила: «Прекрати пороть чушь! Подумаешь, пуп Земли!» Но она все-таки отвела меня к врачу. Анализы показали, что у меня стрептококковая инфекция и к тому же острая анемия, которая требовала немедленного лечения.

Несмотря на серьезный диагноз, семья все-таки отправилась на лыжный курорт в Канаду, и Кенделл взяли с собой. Она пила антибиотики и железосодержащие препараты.

– Родители ожидали, что я буду кататься, как все. В нашей семье всегда было так: если ты заболел, с тобой обращаются так, будто ты что-то плохое делаешь. Ты, мол, слабак, и тебе просто надо встряхнуться… Когда я поднималась в гору и у меня было ощущение, что я упаду лицом в снег. Шла как зомби до подъемника, ничего не видя вокруг. Вечером я еле-еле доплелась до комнаты и рухнула на кровать. Но ко мне никто не подошел. Мать только наорала на меня: «Ты что, позаботиться о себе не можешь?!»

После того как Кенделл пропила курс таблеток, мать сделала вывод, что ее дочь выздоровела, и не повела девочку к врачу. Именно в тот год у Кенделл появились признаки синдрома навязчивых состояний.

– Иногда, – говорит она, – я начинала кружиться, чтобы успокоиться. Однажды я сказала своей матери: «Я не могу перестать кружиться, хочу, но не могу, а моя мать развернулась и вышла из комнаты. Однажды вечером, – вспоминает Кенделл, – прямо перед ужином мой отец тоже начал кружиться, а потом закружились мои брат и сестра. Они просто передразнивали меня, смеялись. Мне пришлось притворяться, будто ничего такого не произошло, иначе было бы еще хуже.

Никогда ни у кого в этой семье не возникало мысли, что девочка страдает, что ей нужно помочь справиться с хроническими болями в желудке и тревожностью.

– Вместо этого они все решили, что я придуриваюсь, что это нормально – насмехаться надо мной. Я была объектом травли, недочеловеком для них.

Однажды Кенделл подошла к школьной медсестре и пожаловалась, что у нее сильно болит голова. Та измерила температуру, потом позвонила матери Кенделл и сообщила, что у девочки жар и ее нужно забрать домой. Кенделл услышала, как мать громко сказала: «О господи, опять! Ну когда же это закончится!» Когда мать все-таки пришла, лицо у нее было недовольным: «Неужели ты не могла потерпеть еще пару часиков? Мне бы хоть не пришлось забирать тебя посреди дня».

Кенделл не знала этого в детстве, но ее родители сами были жертвами неблагополучных обстоятельств в семье.

– Мать моего отца совершила самоубийство, когда он был совсем еще ребенком, но это никогда не обсуждалось. Много позже я объяснила для себя, почему мой отец боготворил мою мать. Он продолжал искать для себя идеальную мать, которая не покинет его. Именно по этой причине он во всех наших конфликтах принимал сторону моей мамы – чтобы не опорочить идеальный образ великой матери, которой у него никогда не было. Отец всегда говорил нам: «Матери, любые, – это центр Вселенной, не забывайте об этом». Брат с сестрой оправдывали ожидания моих родителей, а я не вписывалась в эту идеальную картинку, я ее разрушала, и поэтому они все так бесились.

Проблемы с желудком у Кенделл стали хроническими. Ей было двенадцать, когда брат с сестрой придумали для нее прозвище Китс. Это была аббревиатура от «Кенделл – туалетный завсегдатай». Так и дразнили, перестав называть по имени. Родители ни слова не сказали по этому поводу.

– Более того, они придумали мне другое прозвище: Камилла. Был такой фильм с Гретой Гарбо, там главная героиня, Камилла, весь фильм драматично кашляла, умирая от туберкулеза. Если я говорила, что устала, мои родители вздыхали: «Ну что взять с нашей Камиллы». Или они могли сказать: «Прекрати ныть, изображая из себя королеву драмы. Во всем должна быть мера».

Примерно в это же время в их семье поселился парень, игрок бейсбольной команды из колледжа, этому колледжу и этой команде помогал отец Кенделл, сам бывший бейсболист.

– Семья этого парня была неблагополучной, но он был звездным игроком, и над ним все тряслись. «Ему нужен дом, – сказала нам мать. – Пусть поживет у нас какое-то время». Как же мне было обидно! Я никогда не забуду, как однажды он был чем-то расстроен, и моя мать сидела рядом с ним, излучая доброту и нежность. Я таких чувств от нее никогда не видела. Для нее было важно, чтобы этот питчер был здоров и счастлив, а на меня можно было наплевать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация