Конечно, у девочек тоже могут быть проблемы с вниманием и контролем над побуждениями (поведением), а у мальчиков развиться депрессия, любой детский психиатр может подтвердить это. Более того, у детей, с которыми никогда не обращались грубо, тоже могут проявиться депрессия, неврозы или синдром гиперактивности с дефицитом внимания (СГДВ). Питание, генетика, прием определенных лекарств, вирусы, инфекции – все играет роль. Но недавно полученные знания о влиянии негативного опыта на мозг и о том, что это влияние по-разному сказывается на мальчиках и девочках, могут объяснить многие проблемы подростков, которые мы видим.
* * *
Брак матери десятилетней Лоры рушится, женщина впадает в депрессию и начинает регулярно унижать свою дочь. Отец семилетнего Стивена попадает под жесткий прессинг на работе и начинает орать на своего сына из-за порванного шлепанца, презрительно называет его «мальчиком-милашкой». Испытываемый детьми стресс вырезает нервные клетки молодого растущего мозга.
Многие годы кажется, что у Лоры и Стивена все в порядке. Они улыбаются, хорошо учатся в школе. Но, когда они входят в подростковый возраст и в их мозге протекает нормальный процесс иссечения нейронов, для них этот процесс становится срабатывающим часовым механизмом. После потери нервных клеток их мозгу не хватает соединений, которые нужны для создания оптимально функционирующей системы, чтобы управлять настроением, контролировать страхи и благополучно развиваться.
Обычные жизненные ситуации, пусть сложные, путаные, но управляемые, становятся для травмированных в детстве слишком тяжелой ношей. Лора бурно на все реагирует, тревожна, мучается страхами; она явно неадекватно реагирует даже на небольшие ссоры. Стрессовые моменты повседневной жизни сливаются для нее в привычный фон.
Что касается Стивена, у него могут быть ослаблены нервные соединения между гиппокампом и префронтальной корой, поэтому ему тяжело принимать и оценивать свои решения. Из-за этого главными чертами его характера становятся неуверенность в себе, неорганизованность. Также у него могут быть изменения в каудальной части мозга, что ослабляет его способность контролировать импульсивное поведение.
Исследования на животных продолжают иллюстрировать эти открытия. Когда вызывают легкое воспаление в гиппокампе крыс, животные теряют способность различать безопасную и небезопасную среду. Нейровоспаление нарушает специфические нервные цепи, что приводит к сбоям в принятии решений, создавая затруднения в определении того, что хорошо для жизнедеятельности, а что плохо.
Если снова перенестись в мир людей, скажем, что такое существование весьма печально.
Генетическая связь между негативным опытом детства и депрессией во взрослом возрасте
Роль защиты от депрессии и неврозов для некоторых людей, переживающих негативный опыт, может исполнять ген – регулятор гормонов, известный как кортикотропин-высвобождающий гормон 1, или ген CRHR1.
Керри Ресслер, доктор медицинских и философских наук, профессор психиатрии и бихевиористики факультета психиатрии и бихевиористики Университета Эмори, является ведущим экспертом по вопросам страха. В долгосрочной перспективе страх оказывает фатальное влияние на здоровье мозга. Но, даже несмотря на сильную взаимосвязь между травмирующим опытом детства и депрессией во взрослом возрасте, депрессия развивается далеко не у всех пострадавших. Очевидно, что женщины более уязвимы, но даже среди них немало таких, кто сохраняет способность сопротивляться депрессии.
Изучив взаимосвязь между генетическими характеристиками, типом перенесенного насилия и различиями полов, особое внимание Ресслер уделил разновидности гена CRHR1, которую он назвал защитный аллеломорф «A». А-ген, как он полагал, мог защитить от последствий детской травмы и выработки гормонов стресса.
Его команда также пришла к выводу, что женщины чаще сталкиваются с травмирующим опытом в детские годы. Дурное обращение средней или крайней тяжести пережили 44 % женщин и 35 % мужчин. Причем женщины в детстве чаще сталкивались с сексуальным насилием, а мужчины – с рукоприкладством.
Изучив истории болезней свыше тысячи пациентов городской клиники, Ресслер разделил их на группы: испытавшие эмоциональное насилие, испытавшие физическое насилие и испытавшие сексуальное насилие. Группы также были разбиты на подгруппы: испытавшие хотя бы один вид насилия средней или высокой степени и не испытавшие насилия вообще. Все три вида дурного обращения – эмоциональное, физическое и сексуальное – были в высокой степени связаны с депрессией во взрослом возрасте. Но Ресслер заметил кое-что такое, что ускользнуло от внимания других исследователей.
Когда был добавлен гендерный фактор, результаты оказались просто невероятными: мужчины с А-разновидностью гена CRHR1 были «очень хорошо защищены от развития депрессии после перенесенной в детстве психологической травмы».
Женщины чаще сталкиваются с травмирующим опытом в детские годы. Дурное обращение средней или крайней тяжести пережили 44 % женщин и 35 % мужчин.
Мальчики с таким вариантом гена, получившие детскую травму, имеют гораздо меньше шансов на развитие депрессии во взрослом возрасте, тогда как в жизни девочек и женщин этот ген не играет такой серьезной роли. «Это очень важно, – говорит Ресслер, – понимать, что в регулирование стресса вовлечена генетика, во всяком случае это объясняет, почему мы имеем соотношение 1:2 среди страдающих депрессией».
Есть и другое исследование, подтверждающее эту версию. Ученые Медицинского университета Южной Каролины выявили, что у женщин, получивших детские психологические травмы, отмечается более острая реакция с выбросом гормона стресса и кортизола, когда они сталкиваются даже с незначительными стрессовыми событиями; а вот мужчины, обладающие «защитным» геном CRHR1, реагируют не так бурно.
Внесла свою лепту и Маргарет МакКарти. Вместе с коллегами на примере мозга подрастающих крысят она обнаружила большое различие в росте нервных клеток, или нейрогенезисе, обусловленное половой принадлежностью. В первую неделю жизни у самцов образуется в два раза больше нервных клеток, чем у самок. Это важно, говорит МакКарти, поскольку большее количество нейронов позже позволяет самцам «забыть» плохое, случившееся в их жизни, включая ранний травмирующий опыт.
– Теоретически это может означать, что, будучи взрослыми, самцы не помнят свое мерзкое детство так хорошо, как его помнят самки, потому что у них образуется больше нервных клеток; эти вновь образующиеся нейроны вытесняют старые, и плохие воспоминания стираются.
Если эта гипотеза будет подтверждена исследованиями, мы, вероятно, поймем, почему на женщин иначе влияет отрицательный опыт, полученный в детстве.
* * *
Итак, что мы реально знаем. Негативный опыт часто приводит к развитию аутоиммунных заболеваний и депрессии у женщин. У женщин может быть биологическая предрасположенность к усиленному выбросу кортизола и нарушению регуляции реакции воспаления после детской травмы, что приводит к проблемам со здоровьем в более позднем возрасте. У женщин сильнее, чем у мужчин, проявляется нарушение связей между участками мозга, которые помогают умерить реакцию тревоги и стресса, что, в свою очередь, ведет к повышению шансов впасть в депрессию. Мужчинам повезло больше – у них могут оказаться некие варианты гена, способные защитить от развития депрессии после детской травмы, но вместе с тем мужчины более склонны к расстройствам поведения и внимания.
