Они, двое опытных командиров, понимавших опасность лучше, чем кто-либо из бывших на поверхности, разработали план. Необходимо было каким-то образом подать весть спасателям, обозначить способы оказания немедленной помощи и убедить их в том, что ситуация не терпит промедления. Они решили, что если поместить одного человека в боевую рубку и затем открыть люк, то, может быть, этот человек сможет выбраться и подняться на поверхность. Это была невероятно сложная операция, но, возможно, это был и единственно возможный шанс выжить тем, кто был на борту. Гудхарт настаивал на том, что он один должен сделать попытку освободиться, поскольку именно командир обычно остается с командой. Герберт, однако, помогал ему отправиться в путь.
В реальности в момент отправления Гудхарта из рубки были вытянуты оба. Но Гудхарту так и не удалось вынырнуть Он ударился головой, потерял сознание и погиб. По иронии судьбы, именно сам Герберт выплыл на поверхность... живой. Его немедленно заметили и подобрали, и, хотя он был слаб и едва не утонул, он не терял времени и помогал, указывая направление поисков. Он яростно пытался торопить операцию, но по мере того, как проходили часы, становилось очевидным, что он отчаялся в судьбе своих людей. Одна за другой проваливались попытки подсоединить необходимые шланги для воздуха; когда в конце концов это удалось сделать, оказалось, что они замерзли. Изнутри лодки водолазам отчаянно простучали: «Дайте воздуха... Дайте воздуха».
Наконец шланги были прочищены — через 35 часов после того, как К-13 ушла на дно, и Герберт был уверен, что выжить смогли немногие. Но пути подачи живительного воздуха работали, и намного позже вниз был проведен большой шланг, через который подавались вода и еда. Используя шланг для подачи воздуха, снова продули главные балластные цистерны, и нос лодки поднялся ближе к поверхности. Сверхпрочные тросы были закреплены петлей под носом лодки, чтобы удержать ее в нужном положении, шланг пропустили через обе обшивки с помощью автогена. Когда лодку вскрыли, через 57 часов после того, как она затонула, из нее вытащили 47 человек, остававшихся на борту; все чудесным образом остались живы. Вскоре после этого тросы, поддерживавшие лодку, лопнули, и она снова рухнула на дно. К-13 подняли через шесть недель Позже комиссия по расследованию установила, что заслонки вентиляторов были открыты, это приборы показали. Виновным в аварии был признан инженер-лейтенант Артур Лейн. Он и один из его людей, Джон Стил, пытались бежать через люк машинного отделения, когда лодка тонула, но погибли. Тело Лейна было найдено через два месяца. Останков Стила так и не нашли. Лодка была поднята и позже переименована в К-22.
Эта авария не положила конец бедам, которые выпали на долю лодок класса «К». Несчастливая К-13, надевшая новую маску — К-22, снова была серьезно повреждена в хаосе одной из самых тяжелых аварий в истории военно-морского флота. 1 февраля 1918 года две подводные флотилии, 12-я и 13 я, полностью состоящие из лодок класса «К» (всего их было девять), действовали, как и предполагалось первоначально, вместе с флотом. Они участвовали в том, что было известно как «Операция ECU, масштабные учения у острова Мэй в заливе Ферт-оф-Форт, в которых были заняты 5-я эскадра и соединения из Скапа-Флау. Эскадра состояла из 5 линейных крейсеров, 3 линкоров, 14 легких крейсеров, нескольких флотилий эсминцев и 2 подводных флотилий, состоящих из подлодок класса «К». В 12 ю флотилию вошли К-3, К-4, К-6 и К-7; ею руководил кэптен Чарльз Литтл, бывший на крейсере «Фирлесс». 13-я флотилия была составлена из К-11, К-12, К-14, К-17 и К-22; ею командовал кэптен Эрнст Лир с борта эсминца «Итуриэл». Все они вышли из Росайта с наступлением темноты.
Устье залива было пройдено, и подводные корабли 13-й флотилии шли друг за другом, когда группа минных тральщиков пересекла их путь, и две лодки немедленно повернули. К-11 и К-17 ушли влево и едва избежали столкновения; К-14 описала циркуляцию и была протаранена К-22 (бывшей К-13) Обе субмарины были повреждены, и К-22, пытавшуюся остаться на плаву с открывшейся течью, под прямым углом ударил эсминец «Инфлексибл». Балластная цистерна правого борта оказалась разорванной; К-22 начала заполняться водой, и ее пришлось взять на буксир.
Лиру на «Итуриэле» стало известно о несчастье, и он отправил остаток флотилии назад, чтобы начать спасательную операцию. Теперь он мчался в обратном направлении к приближающейся флотилии со скоростью более 21 узла. Складывающаяся ситуация стала еще более серьезной. Линейный крейсер «Австралия» прошел в нескольких дюймах от К-12, но «Фирлёсс» не смог избежать столкновения с К-17. Субмарина тут же начала тонуть и в течение семи минут скрылась под водой.
Чудом всем 57 членам команды удалось спастись — по крайней мере, они так думали. Они барахтались в воде, ожидая, когда их подберут. Однако, к несчастью, три эсминца, несшихся по направлению к ним, не знали о том, что они здесь, и прошли мимо. Выжило только девять человек, один из которых потом умер. Произошло худшее. В хаосе корабли и субмарины тщетно пытались занять свое место; было несколько близких прохождений, много скрежета и царапин по металлу перед тем, как произошла финальная трагедия этой катастрофической неразберихи: К-6 врезалась в К-4, которая практически раскололась надвое. К-4 затонула немедленно, и все 55 человек команды — вместе с ней. Не спасся ни один.
Естественно, что после этого буква «К» в обозначении класса стала толковаться везде на флоте как начальная буква слова «убийца». Это название было вполне заслуженным и продолжало навлекать несчастья и трагические случаи еще долго после окончания войны. Переделанный класс «К» был переименован в класс «М»; лодки стали носителями революционных особенностей, которые делали их похожими больше на подводные линкоры. Они должны были быть вооружены 60-тонным 12-дюймовым орудием, которое имело гораздо большую дальность, чем у любой торпеды, но оно могло выстрелить лишь с глубины в 6 метров — почти с поверхности. Хотя план по перестройке четырех лодок — К-18, К-19, К-20 и К-21 — в лодки класса «М» был одобрен в 1916 году, ни одна не была вовремя подготовлена к военной службе, и только три были закончены. Они превратились в М-1, М-2 и М-3, но оказались несоответствующими условиям Вашингтонского договора о разоружении, который ограничивал размер устанавливаемых на подводных лодках орудий 8,5 дюймами. Две лодки были переделаны в минные заградители, а третья стала первым в истории подводным авианосцем.
Однако перемена буквы-определителя не сняла с лодок злых чар класса «К». Во время погружения М-1 затонула после столкновения со шведским каботажным судном, пароходом «Видар», у Старт-Пойнт 12 ноября 1925 года, погубив 68 человек команды. Место аварии было найдено в 1999 году спортсменом-ныряльщиком в 35 милях к юго-востоку от Плимута. М-2 имела ангар с краном, чтобы можно было поднять на борт лодки легкий гидроплан (см. на фотографии). Она необъяснимым образом ушла на дно всего в двух с половиной милях от Портленда 26 января 1932 года. Ее видели ныряющей носом под углом в 45 градусов с проходившего мимо грузового парохода, капитан которого ничего не знал о подводных лодках и не понял, что означает такое погружение. Только когда газеты напечатали заметку «М-2 пропала», — только тогда он откликнулся, но к тому времени 67 человек команды и два пилота Королевских ВВС уже погибли. Скоро подводники, знавшие историю класса «К», указали, что М-2 была введена в строй ровно 13 лет назад.
