Тщательные поиски заняли долгое время, и отсоединение найденного иногда было очень тонкой операцией. Многие из обнаруженных книг были просто незаменимыми, уникальными; некоторые содержали совершенно секретные нацистские коды и шифры — например, “Офицерская шифровальная книга”, которую опять же мы никогда до этого не видели. Мы исследовали подлодку шесть часов, тогда как обычно абордажные команды пробегали лодку и выбирались наружу через двадцать минут. Командир весьма любезно послал нам сэндвичей и чаю. Все были взбудоражены и увлечены работой. Было чувство сильнейшего, огромного волнения — да, да.
Когда все было закончено, командир решил пойти немного дальше. Он решил, что мы попробуем взять немецкую лодку на буксир, и ее начали окручивать тросами. Я со своей командой остался на борту. Наконец лодку взяли на буксир, но вскоре лопнул трос, так что нам пришлось заново его заводить Мы начали двигаться вполне удовлетворительно, когда вдруг поднялась тревога. Был замечен перископ немецкой подлодки, и “Бульдог” пошел в атаку. Он удалился на большое расстояние и в конце концов потерялся из виду. Это был для нас отчаянный момент — мы болтались посреди Атлантического океана в немецкой подлодке без электричества и сильно протекавшей. И мы были очень, очень рады, когда опять увидели “Бульдог” невредимым. Нам удалось снова зацепить трос».
Вскоре после этого командир приказал абордажной команде вернуться на «Бульдог», а немецкая подлодка оставалась на буксире. Трудно было двигаться вперед в бурном море, и на следующий день перед полуднем Бейкер-Кроссуэлл приказал отдать буксирный трос, и U110, теперь основательно затопленная, затонула почти сразу же. Затем корабль ушел в Исландию, откуда выжившие члены экипажа U110 были переведены на «Бульдог» и доставлении на базу в Скапа-Флоу в качестве военнопленных. Бэлм продолжает:
«Это была насмешка. Всего лишь за перегородкой от того места, где содержались военнопленные, были все их книги, шифры и карты — всего в 6 ярдах. Они и не предполагали, что спят и едят в нескольких футах от своих секретов. Мы шли назад, в Скапа Флоу, 36 часов, и когда мы ошвартовались, то избавились от пленных немцев. Им всем завязали глаза, чтобы они не увидели, какие корабли стоят на базе. Немцы думали, что им завязали глаза, потому что ведут на расстрел. На базе был эксперт из Блетчли-Парк; он приветствовал нас и изучил все книги, и я помогал ему. Только теперь до нас стал доходить, насколько это все важно. Это был день тревоги, волнения, возбуждения. Эксперт сказал, что все добытое -просто несказанный дар небес, особенно шифры, механизмы и настройки, список настроек и так далее. Он сфотографировал каждую страничку в каждой книге, просто на случай, если они потеряются в самолете или поезде по пути в Лондон и Блетчли.
Потом нас посвятили в секретные сведения. Нам было запрещено говорить что-либо кому-либо. Капитан сказал однозначно: “Никогда ни единого слова ни родственникам, ни кому-то еще о том, что мы сделали”. Через несколько месяцев я увидел в “Интеллидженс дайджест”, который нам давали читать, насколько резко сократилось потопление. Я знал, что это произошло в основном благодаря тому случаю. Это был самый тщательно охраняемый из существовавших секретов. Было, конечно, и несколько медалей, и их тоже вручали в тайне. Я был награжден Крестом “За боевые заслуги”. Король Георг VI лично вручал награды. Он был поразительно хорошо осведомлен и действительно понимал значение сделанного. Король был замечательным человеком; прикрепив мне Крест, он сказал: “Это самое важное событие во всей морской войне. Я хотел бы наградить вас более высокой наградой, но не могу — из-за секретности”».
Секретность была сохранена, и из-за нее писатели и историки на протяжении многих лет пытались собрать воедино интригующую работу по взлому кодов, которую вели в Блетчли-Парк, известном больше как «Ультра» в годы войны. Хотя в пору наибольшего напряжения здесь в тесноте работали 10 000 человек, группа была ликвидирована и организация пропала практически без следа в 1946 году. Даже в двадцать первом веке официальный сайт администрации исторического здания признает: «История Блетчли-Парк, до некоторый степени, все еще покрыта тайной»
Именно из-за отсутствия точной информации в послевоенных произведениях начали появляться неточности. Отчет о захвате U110 появился в Германии и стал причиной страданий для Дэвида Бэлма и его сослуживцев. Бэлм продолжает:
«Было заявлено, что офицер абордажной команды — то есть я — застрелил командира подлодки Фрица Лемпа. Эта теория пропагандировалась автором, который считался авторитетом в вопросе Битвы за Атлантику, и потом, казалось, любой другой писатель брался за эту тему. Немецкая воскресная газета начала печатать эту историю “с продолжением”. Я упоминался по имени как офицер, который застрелил командира, что было совершенной неправдой. Другой немецкий писатель, через моего друга, приехал в Англию и побеседовал со мной. Вскоре после этого он издал свое сочинение, в котором говорил, что может авторитетно утверждать: Дэвид Бэлм Лемпа не застрелил. Тот умер каким-то другим образом».
В действительности 12 членов команды U110 погибли во время боя — в основном это были те, кто находился у орудий, когда лодка всплыла. Лемп не был среди них Он спрыгнул за борт вместе с 32 оставшимися в живых. Радист с U110, Хогель, вспомнил во время допроса, что командир плыл рядом с ним. Затем он исчез. Он был молодым, сильным пловцом. Так как же он погиб? Этот вопрос приводит нас, наконец, к сути отклонения. Лемп, как представляется, ожидал, что «Бульдог» продолжит свой курс на столкновение с лодкой, когда отдавал приказ «Оставить корабль!» «Бульдог», однако, не столкнулся с лодкой, и когда Лемп оглянулся и увидел, что U110 все еще на плаву, он понял, что она выдаст все секреты Германии. О его кончине можно лишь строить предположения: он либо покончил с собой, либо попытался вернуться на лодку и затопить ее и утонул во время своей попытки.
Возможность того, что U110 закончит в Исландии свое путешествие на буксире, тоже была маловероятной Бейкер-Кроссуэлл понимал ценность, которую немецкая лодка представляла для британской разведки, — поэтому он не протаранил ее. Но он также понимал, что если он приведет лодку в Исландию, многочисленные нацистские шпионы прознают, что британцы завладели «Энигмой» и всем, что было на лодке. На следующий же день Берлин переменил бы все коды и шифры системы. И захват U110 остался самым охраняемым секретом Королевского флота.
Так механизмы и руководства с U110 попали в руки Блетчли-Парк. Как показала история, шифр «Энигмы» был хребтом немецких военных и разведывательных средств связи с 1918 года. Немцы считали, что к нему невозможно подобрать ключ — и не без причины. Сложность «Энигмы» была поразительной. На клавиатуре аппарата набирались обычные немецкие слова; их набор посылал электрический импульс серии вращающихся колес, электрических контактов и проводов, и слова, теперь зашифрованные, высвечивались на панели над клавиатурой. Получатель, набирая этот код на своем аппарате, видел, как буква за буквой появляется расшифрованное послание. Роторы и провода аппарата могли соединяться в любой последовательности. Вероятность того, что кто-нибудь не знающий настроек сможет взломать шифр «Энигмы», было один к 150 миллионам.
