Министерство атомной энергетики должно было заняться разработкой собственных британских боеголовок для ракет в Исследовательском институте ядерного вооружения в Альдермастоне, плотно работая с американо-британской направляющей группой. Энергетические установки для атомных субмарин были в руках «Роллс-Ройс и Ассоциации», и программа была связана со строительством береговых сооружений, необходимых для обучения команд и береговой рабочей силы, в дополнение к обычному техническому обслуживанию лодки с момента начала ее службы.
Военно-морской технический институт в Бате занимался проблемами разработки, обслуживания, технической поддержки и снабжения. Он был связан с вашингтонской группой, занятой поставкой «Поларис». Надо было построить и оборудовать базу Фослейн и ракетный центр, а также 2000 домов, где жили бы сотрудники, рабочие и военные. Командам подводных лодок, военному и гражданскому обслуживающему персоналу — всем предстояло пройти специальное обучение Задача была такова, что ежедневное общение было необходимым, и флот построил собственную сеть, соединяющую Лондон, Вашингтон, Бат, Барроу-ин-Фернесс, Бир-кенхед, Росайт и другие центры. Подводный флот расширял и свою собственную Школу ядерной подготовки в Гринвиче, чтобы справиться с дополнительным притоком людей, необходимых, чтобы управлять проектом, в том числе 1000 человек только для лодок «Поларис». Одновременно шла работа по обучению людей для субмарин класса «Вэлиант», которые продолжали сходить со стапелей.
Подготовка команд «Поларис» была по необходимости существенно обновлена, чтобы охватить дополнительные дисциплины. В курсе обучения была не только физическая сторона работы на атомной лодке. Очень важной была психологическая составляющая: люди управляли самой мощной разрушительной силой, какую когда-либо знал мир. Этот аспект следовало обсуждать и анализировать, так что он вышел за рамки военных вопросов или выполнения обязанностей в случае войны. Смысл стал гораздо более глубоким. Любому, о ком решили или кто сам чувствовал, что он, когда придет время, сможет противиться возможности стать орудием смерти миллионов людей, предлагалось перейти служить куда-нибудь еще. Военно-морской флот было довольно резок в решении таких вопросов, и ему приходилось быть таким. Каждый, кто не мог принять решения или чувствовал в глубине души, что не сможет смотреть в лицо своей задаче или стать ее частью, занимался не своим делом. Те, кто остался, твердо знали, что «Поларис» является оружием исключительно возмездия, и та — невероятная — ситуация, когда им все же придется выпустить ракеты, может сложиться лишь тогда, когда от их собственного дома уже останется пепел.
Для будущих командиров курсы «Перишер» должны были стать серьезным испытанием — не только для потенциальных командиров «Поларис», но и для всей команды. Курсы всегда требовали напряжения; теперь они стали еще интенсивнее. Программа была построена так, чтобы постоянно испытывать крайнюю, почти что переломную точку, способность старших офицеров быстро восстанавливать физические и душевные силы. Речь шла не о технических навыках и не о командирских качествах; офицерам следовало найти и принять крайние границы своих возможностей. Жестко подчеркивалось: офицер, который не может оценить границы своих способностей, на борту лодки опасен. Это был один из принципиальных вопросов программы «Перишер», и задачей преподавателя было постепенно привести тех, кто делал не слишком большие успехи, к осознанию того, что они не очень хороши для такого дела. Иными словами, никого не проваливали; люди проваливались сами. В этом случае они оставляли подводный флот и возвращались к службе в обычном флоте. В случае успеха они получали контроль над самым мощным механизмом на свете.
Когда вся работа была сделана, субмарины построены и испытаны, пришло время погрузить на лодку все необходимое для жизни под водой на несколько недель. Еды должно было быть столько, чтобы хорошо кормить 143 человека трижды в день, не считая закусок между основными приемами пищи. Кто-то где-то сделал, как это обычно бывает, совершенно бесполезные подсчеты: припасов, взятых на борт для обычного патрулирования, хватило бы семье из четырех человек на пять лет. Основные запасы для среднего, обычного патруля включали 1587 кг говядины, 2268 кг картофеля, 5000 яиц, 1000 цыплят, 2 мили колбасных изделий, тонну консервированной фасоли и т.д. Молодой, только что из Гринвича, офицер полагал:
«Когда я пришел на “Поларис”, мне сказали, что я буду офицером-снабженцем, от чего я был далеко не в восторге. Но на самом деле это оказалось удивительным проникновением в суть вещей, которым не учат. Я занимался не только видимым: продуктами и запасами, но и невидимыми фондами — социальным, вином для офицерской кают-компании и т.д. Надо было решить множество вопросов, и я оглядываюсь на тот период как на время, научившее меня выделять самое важное, заставлять дело делаться. Надо было все делать как следует. Нельзя было выйти в “Поларис"-патруль" не имея достаточно хлеба! В планировании надо было соблюдать точность».
Командиру Джеффри Джаксу было 30 лет, когда он узнал, что должен учиться командовать атомной лодкой, и в тот момент не имел понятия о том, какая ответственность ложится на него. Он пришел во флот сразу после школы и принял решение стать подводником в самом начале своей карьеры. После первоначального обучения — сначала в Дартмуте, потом служа во флоте в качестве курсанта военно-морского училища — он попал на «большие корабли» и оставался на них, пока ему не присвоили звание младшего лейтенанта и не направили на стажировку, что называлось, на «время небольшого корабля». Это был единственный раз за время обучения, когда молодые офицеры могли взглянуть на подводные лодки. Те, кому они нравились, могли — добровольно — пройти свое «время маленького корабля» на субмарине. В 1956 году Джакс провел три месяца на «Тапто», чтобы стать офицером с правом командования. Он вернулся в Англию, ожидая, что его вернут на обычную военно-морскую службу:
«Мое возвращение совпало с началом программы “Поларис”, и ни один из офицеров-подводников не освобождался от возвращения. Мы все были втянуты в систему, и меня отправили на “Кэммелл Лерд” на время окончательной подготовки “Ривендж”. Мы отправились в Честер, чтобы закончить работы в Биркинхеде. Потом надо было устроить лодке морские испытания, показательные зачетные стрельбы и выйти на первые три патрулирования. На каждой подлодке “Поларис” были две дежурные команды, так что четыре команды все жили на месте, участвовали в учениях и знакомились с особенностями службы. Этап сам по себе требовал многого и был нервным, так как наши знания об этих лодках были очень ограничены. Нам всем пришлось установить свои собственные программы учений и вывести этого зверя в море. Ни один из нас не имел хоть сколько-нибудь глубоких знаний об оборудовании, с которым мы вот-вот должны были начать работать.
Первое, что поражает, — это размер, и если смотреть сначала на внутреннее расположение, то я просто не мог сравнить его ни с чем, что видел до сих пор. На лодке класса «Т» у командира была своя маленькая каюта, а у других офицеров были спальные места в кают-компании, где ночью сидения превращались в койки; это была также и столовая, и основное пространство для жизни — примерно шесть на восемь футов, не намного больше. На «Ривендж» же у нас была кают-компания, в которой за длинным столом могли сидеть двенадцать из пятнадцати человек, и еще оставалось место для кресел, где могли сидеть еще шесть-восемь человек. Офицеры делили двойные каюты, а еще были ванные комнаты и душ, которым можно было пользоваться практически без ограничений.
