Задача флота Турвилля состояла в защите войсковых конвоев в Англию, однако главенство над высадкой взяли армейские генералы, ничего не понимавшие в морском деле. Поншартрен, поддержавший мнение маршалов, вместо того чтобы наладить взаимодействие флота и армии, заискивал перед королем.
Поэтому он горячо поддержал план Якова и настаивал на скорейшем выходе в море. Турвилль, напротив, советовал дождаться полной готовности флота, и только после этого начинать операцию. Он считал, что высадка имеет большие шансы на успех, но ее нужно основательно подготовить. В свою очередь морской министр добился аудиенции у короля и, в пику адмиралу, добился у Луи подписи на самом оскорбительном приказе из всех, что когда-либо получал любой флотоводец. Людовик через Поншартрена (приказ написан рукой морского министра) приказывал Турвиллю выйти в море 25 апреля 1692 года, независимо от того, будет ли готов его флагман «Солей Руаяль» и со всеми теми кораблями, брандерами и транспортами, которые будут к этому времени готовы. Далее говорилось: «Его Величество положительно желает (veut absolument), чтобы он вышел из Бреста 25 апреля, даже если он получит сообщение, что противник находится в море с превосходящими силами или в случае, если он встретит противника на переходе к Ла-Хогу, Его Величество желает (veut), чтобы он сразился с ним, каким бы многочисленным он ни был (en quelque nombre qu'ils soient); и если ему удастся разбить их, он должен будет преследовать их до самых их портов, отделив при этом дивизион в Гавр для конвоирования транспортов до места высадки войск; но если он потерпит поражение, Его Величество оставляет на его усмотрение выбор наилучшего способа спасения флота.
Если на пути к Ла-Хогу он узнает, что противник стоит на рейде острова Святой Елены (около Портсмута), он должен напасть на них и уничтожить их («Sa Majeste veut qu'il fasse en sorte de les у surprendre, qu'il les у attaque, et qu'il trouve le moyen de les у faire perir»); и если его атакует противник с превосходящими силами в то время, когда он будет эскортировать транспорты или в процессе высадки войск, он должен сражаться — сражаться упорно — если необходимо, пожертвовать флотом, но чтобы высадка войск не пострадала». Далее шло добавление, сделанное королем: «К этим инструкциям я добавляю строку, написанную моей собственной рукой с тем, чтобы сообщить вам, что это мои приказы и что я желаю, чтобы им строго подчинялись. Подпись — ЛЮДОВИК».
Приказ главнокомандующего, пусть и заведомо глупый — закон для подчиненного. Теперь Турвилль уже готовился к выходу с любым количеством кораблей. 23 апреля Турвилль получает уведомление Поншартрена о подходе дивизиона Виллетта из Рошфора, состоящего из 5 кораблей. 12 мая, не дождавшись Виллетта, командующий Флотом Океана с 39 кораблями выходит в море. Он сообщает министру: «Выхожу с неполным комплектом экипажей», однако на этом проблемы флота не заканчивались; запас ядер был мал — всего лишь по 25–45 на орудие вместо 60–80 по штату. На помощь Турвиллю, крейсировавшему у Уэссана, шел д'Эстрэ из Средиземного моря с 11 кораблями; в Бресте продолжали вооружаться 12 линкоров Шато-Рено, в Рошфоре — еще 10 линкоров Ла Порта. 19 мая Поншартрен пишет маршалу Бельфону, командующему экспедиционным корпусом для высадки в Англии: «Его Величество полагается на Короля Англии, на вас и на Бонрепо относительно решения, что следует предпринять Турвиллю». Из этого письма видно, что министр, к тому времени уже получивший много сведений о подготовке огромного флота союзников, просто попытался свалить все с больной головы на здоровую для того, чтобы оправдаться в будущем в случае неудачи. Между тем еще 7 мая король, получив от Бонрепо (из Ла Хога) кружным путем через мадам Ментенон (тайную жену короля) сведения о подготовке огромного флота союзников и декларации верности английских моряков королю Вильгельму, отдает новый приказ: Турвиллю оставаться у входа в Канал и дожидаться подхода эскадр из Бреста, Тулона и Рошфора. 12 мая король подписывает новый приказ адмиралу — не продолжать плавание, пока у него не будет по меньшей мере 70 линкоров. Эти новые приказы приходят к Поншартрену, но Турвиллю он их не посылает, вместо этого — упомянутая выше депеша министра Бельфону, в которой Поншартрен также сообщает, что по его данным, у союзников не более 62 линкоров, у Турвилля будто уже есть 52, ну, а поскольку Турвилль заявлял, что он сможет сражаться, имея на 10 кораблей меньше, то значит сил у него достаточно. В некотором недоумении маршал отвечает министру о своем принципиальном согласии. Министр незамедлительно доводит этот ответ до короля, который в это время уже осаждал Намюр, и король направляет Турвиллю (через Ла Хог) краткий повтор первоначального приказа об атаке противника, независимо от его силы. Турвилль получил его уже после сражения.
Флагман адмирала Расселла — 100-пушечник «Британия»
27 мая Турвилль вошел в Ла-Манш, где соединился с дивизионом Виллетта, и численность эскадры достигла 44 линейных кораблей и 11 брандеров. В этот момент Шато-Рено, пополнивший экипажи, вышел из Бреста, но его задержал противный ветер; Ла-Порт только выходил из Рошфора; д'Эстрэ, потеряв 2 корабля в шторме у Сеуты, подходил к Уэссану
[57].
Союзный флот так же готовился к генеральному сражению: эскадры стягивались к Спидхэду — головной базе Рассела. Вместо запланированных сил в 99–100 линейных кораблей, англичане и голландцы смогли выставить только 82 линкора и один большой фрегат, не считая брандеров и малых фрегатов. Однако это все равно было почти в два раза больше, чем у Турвилля. 27 мая армада союзников вышла в море, ее целью было уничтожение французского флота.
29 мая 1692 года, около 8 часов утра недалеко от мыса Барфлер
[58] встретились два флота, каждый из которых был настроен на сражение самым решительным образом.
Союзники шли в походных колоннах
[59]:
26 голландских линейных кораблей и один 40-пу-шечный фрегат в составе 3-х дивизионов (командир — лейтенант-адмирал Альмонд на 92-пушечном корабле «Принс»), 8 фрегатов и 6 брандеров, — в авангарде;
Центр из 27 кораблей:
