21 июня 1788 года отряд шведских войск перешел границу, ворвался в предместье Нейшлота и начал бомбардировать эту крепость.
Одновременно с началом военных действий шведский король предъявил российской императрице Екатерине II следующие требования:
1) наказание российского посла графа Разумовского, за якобы происки его, клонившиеся к нарушению мира между Россией и Швецией;
2) уступка Швеции всех частей Финляндии, приобретенных по Ништадтскому и Абосскому договорам;
3) принятие посредничества Швеции для заключения мира с Турцией;
4) разоружение российского флота и возвращение кораблей, вышедших в Балтийское море.
Князь Кауниц, руководивший внешней политикой союзницы России — Австрии — рекомендовал принять условия Пруссии. Потемкин советовал Императрице вернуть Турции Крым. Но Екатерина оказалась храбрее их: «Кто сидит на коне, сойдет ли, чтобы держаться за хвост?».
Ответом на это было высылка шведского посольства из Санкт-Петербурга. Российских войск на шведской границе успели собрать всего лишь около 14 тысяч (частью новобранцев); против них стояла полностью отмобилизованная подготовленная 36-тысячная неприятельская армия, под личным предводительством короля. Несмотря на такое неравенство сил, шведы нигде не одержали решительного успеха; отряд их, осаждавший Нейшлот, вынужден был отступить, а в начале августа 1788 года и сам король, со всеми войсками, удалился с территории России.
19 апреля в главной флотской базе Швеции Карлскроне был получен приказ короля немедленно вооружить 12 линкоров и 5 фрегатов. Но лишь 9 июня этот флот под командованием брата Густава — Карла герцога Зюдерманландского (Екатерина звала его «Сидор Ермолаич») — вышел в море, 13-го был у Гогланда.
22 июня у Дагерорта шведы встретили отряд вице-адмирала Виллима Фондезина, шедшего в Копенгаген (108-пушечники — «Саратов», «Трех Иерархов», «Иоанн Креститель»), а также фрегат и транспорты с артиллерией и припасами для строившихся в Архангельске 5 линкоров и 2 фрегатов, прибытие которых ожидалось в Копенгагене. Эти трехдечники средиземноморской эскадры Грейга были высланы заранее, чтобы разгрузиться для прохода через бухту Кьогге. После препирательств о салюте Фондезин отсалютовал шведам в соответствии с их требованиями, и наши корабли проследовали далее: война еще не была объявлена.
28 июня шведский флот стал на якорь у Гангута. 7 июля было получено извещение о начале войны с Россией, а 8-го июля близ Наргена были захвачены два русских дозорных фрегата, сблизившихся со шведами — «Гектор» и «Ярославец».
11 июля шведский флот получил подкрепления, которые вышли из Карлскруны 3 июля с 5 транспортами, они высадили 3000 солдат в Гельсингфорсе; теперь у герцога Карла было 15 линкоров, 11 фрегатов и 4 легких судна
[112].
16 июня отряд Виллима Фондезина ушел в Копенгаген, а 27-го последовал неожиданный разрыв с Швецией. По приказу императрицы Екатерины уход эскадры Грейга в Средиземное море был отменен, и к его
12 линкорам стали спешно готовить эскадру адмирала Чичагова из 5 линкоров, которую прежде планировали оставить на Балтике. Для Балтфлота всего требовалось 23000 человек, налицо же было всего 9000. Для пополнения экипажей пришлось снять всех портовых рабочих, писарей, вестовых и часовых. 4 июля Грейг перешел из Кронштадта к Красной Горке и занялся усиленными упражнениями команд у орудий и парусов. 8-го июля из Ревеля пришло донесение от генерал-майора Врангеля, где сообщалось о большой эскадре (Врангель определил 19 больших и 4 малых корабля), следующей по направлению к Кронштадту.
Эскадра же Грейга (15 линкоров, 6 фрегатов, 2 бомбардирских судна и 10 малых судов) при маловетрии крейсировала у Красной Горки, поджидая спешно комплектовавшийся дивизион контр-адмирала Мартына Фондезина. 3 июля к Грейгу присоединились 2 корабля и 2 фрегата, он сменил флагманский корабль с 74-пушечного «Мстислава» на 108-пушечный «Ростислав». Фондезин же привез приказ императрицы: «Следовать с Божьей помощью вперед, искать флот неприятеля и оный атаковать»
[113].
17 июля 1788 года около 11.00 у острова Гогланд русские обнаружили шведскую эскадру и Грейг, выстраивая линию, пошел в атаку, имея слабый ветер с северо-востока. Шведы ждали под ветром в кильватерной колонне. По сигналу Грейга в 15.30 она при слабом ветре стала спускаться на противника. Каждый корабль спускался на противостоящий шведский, «Ростислав» — на шведский флагманский корабль «Густав III». Шведская эскадра, маневрируя, ожидала подхода русской эскадры. В 16 часов она сделала поворот «все вдруг» оверштаг на левый галс и построилась в линию баталии. Русская эскадра по сигналу флагмана также повернула на левый галс и выстроилась в линию баталии, причем 5 кораблей контр-адмирала Фондезина, шедшие раньше в авангарде и после поворота оказавшиеся в арьергарде, отстали и нарушили строй. Несмотря на сигналы Грейга, арьергард держался далеко сзади.
Неприятельский флот, бывший под ветром от русского и лежавший левым галсом, держался, как на маневрах, в правильной линии, сохраняя между судами равные интервалы. Около 17.00 шведы открыли огонь по приближающимся русским кораблям. Грейг атаковал согласно положениям линейной тактики, корабль против корабля. Это объяснялось прежде всего неподготовленностью его экипажей и слабой подготовкой офицеров — с таким человеческим материалом он не мог себе позволить рискованные маневры по прорезанию линии.
Флагман Грейга в Гогландском сражении — «Ростислав»
Русские спускались на шведов в правильном строю, за исключением арьергарда. Грейг несколько раз подавал пушечные и флажные сигналы вступить в строй, но Фондезин не торопился присоединиться к остальной части флота. Именно из-за этого первый бой с шведским флотом вели по сути лишь 11 русских кораблей из 17.
Первым в линии следовал 74-пушечный «Всеслав» (шедшие перед ним «Болеслав» и «Иоанн Богослов» были повреждены при сближении и вывалились из линии, чтобы устранить повреждения, в итоге 1-й оказался в середине линии, а 2-й — вообще в хвосте) под флагом контр-адмирала Козлянинова, который около 17.00 с двух кабельтовых атаковал 70-пушечный «Принц Густав». Грейг же на 108-пушечном «Ростиславе» навалился на флагман «Конунг Густав III». Вслед за флагманами все корабли выбрали себе противника и открыли огонь по шведам. Наиболее энергично атаковали неприятеля семь кораблей русского авангарда и кордебаталии. Грейг и Козлянинов своим примером воодушевляли другие суда. Но против всего шведского арьергарда вели бой всего три русских корабля — «Болеслав», «Мечеслав» и «Владислав», точнее 10 русских линкоров сражались с 15 кораблями противника, а против 5 концевых шведских — всего один «Владислав»; остальные шесть кораблей («Виктор», «Ярослав», «Кир-Иоанн», «Иоанн Богослов», «Память Евстафия» и «Дерись») держались против шведского арьергарда в отдалении, стреляя как бы только для очистки совести.
