Спорить с ним я не стала.
Глава девятнадцатая,
в которой Ребекка понимает, чем чреваты прогулки под луной
Неладное я почувствовала, едва мы подъехали к кладбищу.
По коридорам спящего Грейфилда мы пробирались, замирая от каждого шороха, однако нас никто не заметил. Оседлать коней и вывести их наружу нам труда не составило, так что на сей раз до Хэйла добрались быстро. Ночь выдалась туманной, дорогу через вересковые поля и улицы, опустевшие до утра, окутывала белёсая дымка, не позволяя видеть дальше нескольких футов, — но кладбищенский туман казался плотнее и гуще, чем в других местах. Он вкрадчиво обволакивал могилы, скрадывая всё, что скрывалось за каменной оградой.
— Тебе тоже это не нравится? — осведомилась Рэйчел.
Ночь окутывала её лицо туманной темнотой.
— Именно, — сказала я, решительно понукая Ветра по направлению к жилищу Гринхаузов.
Двухэтажный дом, увитый плющом, тоже кутался в белую мглу. И первое, что меня насторожило, — отсутствие собак. Элизабет говорила, что перед сном они всегда спускают сторожевых псов с привязи до утра, но нас никто не встретил. Лишь когда мы подъехали ближе ко входу, я увидела на земле нечто, напоминавшее тёмную кучу — во мраке трудно было разглядеть точнее, — и, спрыгнув наземь, обнаружила, что это мирно спящий пёс. Он не проснулся, даже когда я осторожно коснулась его морды.
Жуть пробрала меня с головы до ног куда успешнее, чем туманная промозглость.
Вздёрнув голову, я всмотрелась в окно комнаты Лиззи. Оно было закрыто и сияло светлым квадратом на втором этаже; расплываясь в тумане, в нём трепетали оранжевые отблески свечи. Однако, учитывая то, что сторожевой пес беспробудно спал, меня это не успокоило.
Ветер нервно переступал с ноги на ногу, пока я подбирала горсть мелкого гравия, которым Гринхаузы засыпали двор. Оставаясь в седле, Рэйчел наблюдала за тем, как я один за другим бросаю камушки в окно спальни Лиззи. В цель попадали не все, однако многие из них угодили в стекло, донеся до моих ушей тихий стук.
Все мои попытки привлечь внимание хозяйки комнаты остались без ответа.
— Может, она просто спит? — мрачно предположила подруга.
— Не потушив свечу? — накидывая повод Ветра на каменную вазу, возвышавшуюся на постаменте рядом с колоннами у входа, так же мрачно уточнила я. — Может, но маловероятно.
Подступив к двери, решившись всё же постучаться, я стащила с руки перчатку и выбила на дереве короткую дробь костяшками пальцев. Не дождавшись никакой реакции, повторила стук — уже кулаком. Потом дёрнула за ручку: дверь оказалась не заперта, просто прикрыта. Либо кто-то забыл задвинуть на ночь засов, либо кто-то совсем недавно выходил наружу…
Либо кого-то недавно впустили внутрь.
Тишина, которой встретил меня дом Гринхаузов, понравилась мне ещё меньше.
— Если через пару минут я не вернусь, — невесело проговорила я, прежде чем переступить порог, — уноси ноги.
— Может, я лучше подожду ещё?
— Лучше стучи в ближайший дом и зови на помощь. И если услышишь крик — тоже.
Рэйчел спрыгнула на гравий; в оглушительной тишине звук её шагов казался мне грохотом.
— Пожалуй, лучше я просто пойду с тобой, — проговорила она, накинув повод своего коня на ту же вазу, следом за мной доставая нож из голенища сапога. — А на помощь мы, если что, позовём вместе.
— Думаешь, если мы не будем разделяться, у нас больше шансов не оказаться съеденными?
— Если разделимся, шансов оказаться съеденной точно прибавится.
— Да, но так монстр не смог бы одновременно добраться до нас обеих, и хоть одна сумела бы убежать.
— Не думаю, что на улице я буду в большей безопасности, зато добраться до нас поодиночке ему точно труда не составит. Если мне суждено умереть, я предпочла бы испустить дух в твоей приятной компании.
Я не стала возражать. Лишь посмотрела назад, за её плечо, в туман, скрадывавший всё за пределами двора.
Я не увидела никого и ничего. Во всяком случае, ничего более подозрительного, чем всё вокруг.
Оставалось надеяться, что липкое ощущение чьего-то взгляда на моём лице мне только померещилось.
— Мистер Гринхауз? — осторожно крикнула я, заставив себя отвернуться, сжимая холодную, быстро греющуюся рукоять в пальцах. — Миссис Гринхауз?
Тьма поглотила мой голос, наградив меня многозначительным молчанием.
Переглянувшись с Рэйчел, я тихо направилась к лестнице на второй этаж, где располагались спальни.
Мы бывали в гостях у Элизабет, так что я знала, куда идти. Однако пробираться по этому пути во мраке, прислушиваясь к каждому звуку, каждый миг ожидая нападения неведомой твари, оказалось тем ещё увлекательным занятием.
Поднимаясь наверх, чувствуя, как напряжение вытягивает моё тело струной, я складывала в голове новый паззл.
Спящие псы. Туман. Засов, открытый изнутри…
Ничего общего с разодранными кроликами и царапинами на моей двери.
Шорох наших юбок и звук шагов, мешавшие мне слушать тишину, раздражали, словно колокольный звон.
Кто бы ни напал на Гринхаузов, он не врывался в дом. И если бы оборотню было под силу выманивать людей из собственных спален, я давно была бы мертва. Ещё той ночью, когда он рвался в мою комнату. Или той, когда выл под моим окном.
И почему я поняла это только сейчас?..
На ощупь пробравшись по тёмному коридору к единственной двери, из-под которой пробивалась полоска света, я нащупала ручку. Рывком открыв её — нервы мои были на пределе, истощив силы красться, — ворвалась внутрь, наконец позволив себе выдохнуть: всё же комната, ограниченная четырьмя стенами, казалась мне куда более безопасным местом, чем всё за её пределами.
Спальня Элизабет была пуста. Оплавляющаяся свеча мирно дрожала огненной каплей фитиля, в смятой постели лежала книга. Всё свидетельствовало о том, что лишь недавно хозяйка всего этого мирно читала, готовясь ко сну.
— Опоздали, — сердито выдохнула Рэйчел.
Не сказав ни слова, я схватила свечу и, озаряя свой путь трепещущим огоньком, выбежала из комнаты. Не думая о том, что может встретить меня в соседней спальне, ворвалась туда, не утруждая себя стуком. Напряжённо щурясь, приблизилась к постели.
Свет золотом растёкся по белому чепчику миссис Гринхауз и ночному колпаку её супруга, лежавшего рядом.
Тихий звук их дыхания сразу сделал темноту вокруг куда менее пугающей.
Впрочем, миг спустя я сообразила: пусть грудь у обоих мерно вздымается, но ритм, в котором это происходило, был неестественно мерным. Слишком спокойным, слишком медленным. И оба даже не пошевелились, когда свет лёг на их лица. Они не проснулись ни после того, как я снова окликнула их, ни после того, как я потрясла миссис Гринхауз за плечо: сперва легонько, потом сильнее.
