Естественно, ни золота, ни ключа, ни казенных денег он не получил. Тогда, околдовав волшебной музыкой горожан, он "вывел из города сто и тридцать рожденных в Гамельне детей на Коплен близ Кальварии, где они и пропали".
Гамельнский крысолов. Иллюстрация А. Цика (1886). Бродячий лютнист беседует с народом и благосклонно посматривает на девушек
Самая ранняя версия легенды о Гамельнском крысолове записана в местной хронике за 1375 г. В той же хронике за 1384 г. находится краткая запись: "Сто лет тому назад исчезли наши дети"
[459]. Фраза из хроники выбита на ветхой табличке, закрепленной на фасаде городской ратуши Гамельна: "В 1284 году в день Иоанна и Павла, что было в 26-й день месяца июня, одетый в пеструю одежду флейтист вывел из города сто тридцать рождённых в Гамельне детей на Коппен близ Кальварии, где они и пропали".
Существует косвенная ссылка на более раннее свидетельство — витраж церкви на Рыночной площади Гамельна, выполненный около 1300 г. Он был уничтожен в XVII в., но сохранились его описания, а также зарисовка, которую выполнил в 1592 г. барон Августин фон Мерсперг. Ссылка эта очень сомнительна — рисунок барона наполнен деталями, которые в письменных источниках XIV в. отсутствуют. Недоумение вызывает и шутовской наряд дудочника.
В "Хронике княжества Люнебургского" (1440–1450) исходный текст расширился: "Молодой человек тридцати лет, красивый и нарядный, так что все, видевшие его, любовались его статью и одеждой, вошел в город через мост и Везерские ворота. Тотчас же начал он повсюду в городе играть на серебряной флейте удивительных очертаний. И все дети, слышавшие эти звуки, числом около 130, последовали за ним. Они исчезли, так что никто никогда не смог обнаружить ни одного из них"
[460]. В тексте XIV в. "молодой человек" появлялся ниоткуда, но теперь он обрел возраст и свою "деревню Чмаровку". Одежда колдуна сменилась с "пестрой" на "красивую".
В 1553 г. бургомистр Бамберга, оказавшийся в Гамельне в ранге заложника, записал в своем дневнике легенду о флейтисте, который увел детей и запер их навсегда в горе Коппенберг или Коппельберг. Уходя, флейтист поклялся вернуться через триста лет и вновь забрать детей, так что его ждали к 1583 г. Вероятно, с провалом ожиданий связаны дальнейшие переносы даты самого увода на 22 июля 1376 г. и 20 июня 1484 г.
В 1556 г. Йобус Финцелий повторил версию столетней давности, назвав флейтиста "прекрасно одетым" и упомянув о матерях, которые разыскивали своих детей, слыша их долетающие издалека голоса. "Хроника графов фон Циммерн" (1559–1565) содержит полную версию легенды с крысами и оплатой за работу (несколько сотен гульденов). "Бродячий школяр" — так отрекомендован крысолов, не лишенный, впрочем, колдовских способностей: украденных детей он запирает внутри горы
[461].
В XVII в. зловещая гора была прорыта насквозь. Пройдя по туннелю, дети очутились в Трансильвании, где и стали в дальнейшем жить. Оптимистическим настроем легенда обязана англо-голландскому писателю Рихарду Вестергану (1548–1636). Англичане Р. Бертон и Н. Уонли вслед за Вестерганом возвратили флейтисту пеструю одежду и в духе времени окрестили его дьяволом
[462].
Неизвестно, когда именно в легенду добавилась информация о детях, отставших от процессии, — онемевшем, ослепшем, глухом и хромом. По одной из версий, флейтист приходил в город дважды — за крысами и за детьми, причем во второй раз на нем была не пестрая одежда, а костюм охотника и красная шапка (очевидная аллюзия на карлика и охотника из сказок типа 500). Авторы другой версии решили упразднить таинственную гору и не мудрствуя лукаво утопили детей в реке вслед за крысами.
Как я уже говорил, в XVIII–XIX вв. легенду решили преобразовать в сказку или балладу, придав ей нравоучительный характер. Ко двору пришелся мотив договора, нарушенного старейшинами города, наказанием за алчность которых и стала гибель детей. Я не буду разбирать многочисленные литературные интерпретации легенды. Скажу только о самом авторитетном интерпретаторе — И.В. Гете.
В 1802 г. великий поэт, прочитав балладу в готовящемся к изданию сборнике Арнима и Брентано, заметил: "Смахивает на уличную песню, однако не лишена изящества". На основе "уличной песни" Гете написал собственную довольно игривую балладу "Крысолов", в которой игрок на лютне покоряет крыс, детей, а также… молодых девиц.
В черновом дополнении к "Фаусту" Мефистофель отпускает комплимент Крысолову: "Есть у меня из Гамельна друг, весьма известный Крысолов", на что Крысолов отвечает: "Сочти меня достойным службы". В первой части трагедии Валентин, брат Маргариты, величает крысоловом самого Мефистофеля:
Кого ты пеньем манишь, Крысолов?
Сейчас расправлюсь я с тобой, нечистый!
Мефистофель же именует себя "царем крыс, лягушек и мышей, клопов, и мух, и жаб, и вшей".
Прочие версии легенды возникли явно позднее гамельнской. В версии из Бранденбурга крысолов играет не на флейте, а на органиструме (в XIII в. на этом громоздком инструменте играл не один, а два человека) и скрывается с детьми в горе Мариенберг. В другой бранденбургской легенде колдун избавляет от грызунов городскую мельницу (древнее название Гамельна — Кверенгамельн, или Мельничный Гамельн), получает плату и мирно удаляется. В окрестностях города Лорха (Баден-Вюртемберг) играющие на свирели отшельник, угольщик и горец заводят в озеро и в горы соответственно муравьев и свиней, сверчков и овец, крыс и детей. На померанском острове Умманц колдун топит в море крыс и мышей. В городе Цвиккау рассказывают легенду о саксонском горном духе по имени Каценвейт (местная разновидность Рюбецаля), который, не дождавшись благодарности за истребление мышей и крыс, увел из города 666 кошек
[463].
Гамелънский крысолов. Иллюстрация А. Рэкема (1893). Рэкемовский гротеск здесь очень кстати. Такое существо вполне могло явиться из адских глубин
