Дух в бутылке. Иллюстрация П. Хея (1935). Зубастый джинн с рожками плотоядно глядит на юного дровосека, а тот мужественно подпирает свои бока
Эта сказка была одной из тех, чью концовку авторы изменили, дабы не смущать читающую публику. В первоначальном варианте полученная от духа тряпочка не идет юноше впрок. Он не работает, без устали тратит деньги и, в конце концов обманутый духом, занимает его место в бутылке. Довольно странный исход, если учесть, что сюжет о рыбаке из "Тысячи и одной ночи" курсировал в немецкоязычных землях практически без искажений. Напомню его читателю.
Бедный рыбак вылавливает из моря медный кувшин и распечатывает его. Из горлышка поднимается густой дым, постепенно концентрирующийся в безобразного ифрита (джинна). Это джинн Сахр, которого запер в сосуде царь Сулейман бен Дауд (Соломон, сын Давида) за отказ принять ислам. Он слишком долго ждал освобождения (минимум 700 лет), и теперь лучшее, на что может рассчитывать его спаситель, — выбрать, какой смертью умереть. После уловки с обратным влезанием в кувшин джинн, освобожденный вторично, награждает рыбака уловом разноцветных рыб, которые тот продает султану. Жарящиеся на сковородке рыбы беседуют с красавицей и черным рабом, вышедшими из стены (обычный способ появления волшебных существ в арабских сказках), чем приводят в замешательство султана и его визиря.
В аналогичной австрийской сказке рыбак выуживает из озера шкатулку. Обманутый им дух смиряется и рассказывает о своей тяжкой судьбе. Его поместил в шкатулку собственный отец в наказание за распутство и приверженность к дуэлям. Что ж, по Сеньке и шапка — гнев Сулеймана, право, был возвышеннее. Перед расставанием строгий папа напутствовал сына: он должен сделать добро нашедшему его. Как видим, надежда была с самого начала, не то что у бедняги Сахра, поскольку озеро — не море. Рыбака ждет традиционная награда — чудесный улов рыб, которые он продает за хорошую цену королевскому повару. Во дворце рыбы начинают вдруг вещать со сковородки, как Лютер с кафедры, а затем поднимаются в воздух и вылетают в трубу на глазах у изумленного папы (не Римского, а того, что умеет загонять сыновей в шкатулки). Голодный папа требует объяснений от рыбака и, получив их, радуется благодатной перемене, происшедшей с его одухотворенным сыном.
Соломон заключал в кувшин демонов, а не живых людей, о чем следовало бы помнить австрийским сказочникам. Но кувшин мудрый царь бросал все-таки не в море, а в озеро в Вавилоне ("Завещание Соломона"), Вавилоняне находят сосуд и в надежде на золото разбивают, выпустив на волю легионы духов. Таков один из первоисточников мотива сосуда-темницы. Мотив обмана демона может восходить к поздней (V в.) редакции индийских сказаний о Викрамадитье. Мальчик-царь хитростью ("Попробуй уместиться!") заманивает в кувшин шимнуса — злого демона, маскирующегося под человека. Затем шимнуса сжигают
[503].
В Средние века искусство заключения духа в сосуд или какой-либо другой предмет (картина, зеркало, кольцо, табакерка, ларец) использовалось колдунами с практической целью. От него предостерегал в своей булле папа Иоанн XXII (1244–1334). Есть оно и в сказках, например в типе АТ 330В ("Черт в мешке"), где солдат не только сажает глупого демона в мешок, но и заставляет его работать на себя (обогащать себя). Однако в большинстве случаев сказочный герой лишен корыстных интересов. В исландской сказке призрак хочет убить мужчину, но по просьбе его жены обращается в муху и дает поймать себя в бутылку. В английских сказках герой обманывает духа, выражая притворное удивление ловкостью его проникновения в дом
[504]. Старинная английская традиция — топить бутылки с привидениями в водоеме, из которого они, за редким исключением, освобождаются, и во второй раз их уже хоронят в земле.
Другой популярный сказочный мотив — поимка Смерти. Древнегреческий Сизиф умудрился заковать в цепи Танатоса, присланного за ним Зевсом. В русской легенде точно так же — приковав цепями к столбу — ловит Сатану сам Господь, прикинувшийся любопытным старичком. В сказках типа AT ЗЗОА ("Солдат и Смерть") герой упрятывает Смерть в орех, торбу или заколачивает ее в гробу. В сказаниях марийцев плотник заманивает в гроб бога смерти Азырена (арабского Азраила). Финский герой Ильмаринен запирает Смерть в сундуке
[505]. Способ обмана врага перекликается с уловками детей, сжигающих в печи ведьму.
Третий мотив звучит в сказках типа АТ 155. В трудное положение (угодил в яму или капкан, защемил лапы в дереве) попадают тигр, лев, змея, медведь. Они хотят сожрать освободившего их человека, но судья (шакал, лиса) хитростью заставляет их принять прежнее положение. Рассказ такого рода о змее, императоре и философе содержится в "Римских деяниях"
[506].
И наконец, последний мотив, придающий особую выразительность сказке братьев Гримм. Место действия — лес — и место хранения бутылки — под корнями дерева — избраны авторами не случайно. Духи-помощники часто живут в дереве, как в сказках типа АТ 555 ("Исполнение желаний"). В английской сказке дровосек хочет срубить могучий старый дуб. Изнутри доносится жалобный голосок, и появляется фея, обещающая исполнить первых три желания дровосека и его жены, только бы он пощадил дерево. Супруги попадают впросак по собственной глупости. Древесный дух или само дерево исполняют желания человека в латышской, украинской, русской и индийской сказках. В мифе такана (Боливия) лесной дух, живущий под корнями большого дерева, исцеляет героя от вялости и снабжает его провизией
[507].
Гриммовской сказке (особенно ее исходному варианту) всех ближе саамская легенда. Отправившись за дровами, юноша вступает в диалог с сосной. Та умоляет, чтобы он не рубил ей ноги, и юноша срубает дерево под корень. Затем сосна просит осторожно рубить вершину — не задеть бы голову. Лесоруб выполняет ее просьбу, и тогда из дерева выходит заключенный в нем лесной дух. Он приносит своему спасителю мешок золота. Это нечистое богатство отравляет душу героя, и он сам делается сродни лесным чудовищам
[508].
