Пожалуй, ничего удивительного, что футболка с «Кембриджским насильником» вызвала самые бурные споры, ведь на ней возникали образы не богини экрана Мэрилин и не Мессии, а недавно убитых выпускниц университета. Споры она вызывает до сих пор. «Это единственная вещь, о создании которой я жалею», – признается Вивьен. И одна из немногих дизайнерских вещей, за которые она когда-либо извинялась. Говорили, что серийный насильник, о котором идет речь, носил полностью закрывающую голову фетиш-маску, наподобие тех, что в то время продавались в магазине Вивьен. Тогдашнего управляющего магазином, Майкла Коллинза, допрашивала полиция. «Малкольм только вернулся из Америки, где занимался созданием музыкальной группы, и первое, что он предложил, услышав новости, – это сделать такую вот футболку с насильником». И Вивьен сшила футболку: на ней под маской был изображен недавно скончавшийся, предположительно после садомазохистского акта, менеджер группы «The Beatles» Брайан Эпстайн и стояла надпись «Тяжелый выдался денек». «Футболка стала частью кампании Малкольма «Защити извращенца», идеи «Англия – страна эксгибиционистов» и призыва предоставить детям «сексуальную автономию», чтобы показать, какое вокруг них царит лицемерие. Малкольм главным образом торговал эпатажем, а не занимался политикой. Думаю, шокировать общественность, к примеру, изображением свастики, аккуратно перевернутой, дабы не создавалось впечатление, будто ты сторонник нацизма, – это еще ничего. Но создавать футболку с насильником – это был перебор».
Вивьен размышляет: «По фасону футболка – простой и красивый предмет одежды. Видна ткань, очертания тела, но и образ в целом: это холст». И раз уж футболка – холст, то с ней можно проводить любые эксперименты, поняла Вивьен. Она опробовала все: поп-арт, леттризм, природные материалы, бриколаж. На футболке сошлись мода, секс, политика и искусство. Вивьен говорит: «Моя работа и тогда и сегодня состояла в том, чтобы бороться с истеблишментом, попытаться определить границы свободы и собственные возможности, и самым заметным проявлением моих исканий стали футболки». Политизация одежды стала еще одним подарком, который Вивьен и Малкольм преподнесли современной культуре. Они подготовили почву для других, в частности для дизайнера Кэтрин Хэмнетт. Еще в начале 70-х они создали предпосылки для возникновения панка, смешав злобу и ярость со скукой и пропустив их через призму сексуальной вседозволенности, у которой не было недостатка в приверженцах среди раскрепощенной молодежи. Так что, в некотором смысле, оставалось только ждать, когда наступит подходящий момент, чтобы переименовать «Too Fast to Live Too Young to Die» в «SEX».
Секс или, по крайней мере, идея секса имела для Малкольма невероятное значение. Вивьен утверждает, что для нее сперва это было не так. Половой импульс и образы сексуального поведения и сексуальных отклонений (цепи, резина, фетиш-одежда, не говоря уже о высоких каблуках) стали для них обоих символами освобождения, что категорически не сочеталось с их вегетарианством и, по свидетельству Вивьен, сексуально умеренной семейной жизнью. «Сексуальная мораль, сдерживающая стремление к свободе, – писал Малкольм, – и силы, подчиненные авторитарным интересам, черпают энергию в подавленной сексуальности». Освободиться сексуально означало освободиться политически, а Вивьен считала это своим долгом. Только и всего. Образы, связанные с подавлением своих желаний и со странными сексуальными пристрастиями, были частью широкомасштабной пропаганды, которая апеллировала к тем, кто хотел свободы. И именно поэтому семидесятитрехлетняя Вивьен сидит сейчас с вязанием в своей студии и объясняет, почему и каким образом она пришла от создания зажимов для сосков к «Климатической революции».
«Единственная причина, по которой я занимаюсь модой: я хочу разрушить понятие конформизма. Меня интересует только то, что отвечает этой идее. В магазине «Let It Rock» мы начали с образа 50-х. Обклеили все стены страницами из порножурналов 50-х с пышнотелыми красотками – будто подвергшимися насилию или потерпевшими кораблекрушение искусительницами. Кроме того, 50-е годы вдохновили меня на короткую стрижку. У меня были мягкие волосы, поэтому я перекрасилась в блондинку, чтобы они стали жестче и лучше держали форму. Потом я стала их отращивать, но по-прежнему делала так, чтобы они торчали вверх или в стороны, и такая прическа нашла своих последователей. Никто раньше ничего подобного не видел». А вскоре и магазин изменился: в ассортименте появились цепи и кожа (в «Too Fast to Live…»), потом – садомазохистские вещички и высокие шпильки, а позднее – стиль городских партизан, панк. Секс так и витал в воздухе, поэтому магазин так и назвали.
В 1974 году магазин Вивьен и Малкольма в третий раз сменил свой облик. Старая рифленая железная вывеска времен Томми Робертса еще частично проглядывала из-под новой, которую украшали гигантские, все заглавные, розовые буквы из резины, составлявшие название «SEX»; а ниже красовался афоризм Томаса Фуллера: «Хитрость всегда красиво наряжена, а правда любит быть голой». Интерьер магазина тоже снова изменили, краской из баллончиков нарисовав на стенах порнографические граффити (там до сих пор продаются крылатые пенисы – сережки и запонки) и разбросав повсюду пределы мечтаний извращенцев-порнографов: замки, резиновые шторы, цепи, плетки, наручники. «SEX» ни снаружи, ни изнутри совсем не был похож на магазин. Даже заходить в него было как-то ненормально – как если бы ты занимался сексом на Таймс-сквер или на какой-нибудь улочке в Сохо». Марко Пиррони из группы «Adam and the Ants» вспоминает: «Вивьен ходила по магазину в брюках из искусственной кожи и красила губы темно-красной помадой. Выглядела она великолепно».
«Мне казалось, я похожа на принцессу с другой планеты, – говорит Вивьен. – Я считала, что выгляжу лучше некуда. Особенно мне нравился мой образ в стиле нашего магазина: резиновые чулки и футболка с порнографическими рисунками, шпильки и торчащие колючие волосы. Стоит сказать, что «Mr Freedom» сильно повлиял на меня, придав уверенности в себе, когда я одевалась в стиле «межгалактической» девушки. Все машины останавливались, когда я выходила на улицу в своем резиновом неглиже…»
«SEX» намеренно смущал людей. Как говорит сын Малкольма, его блестящий «антименеджмент» заключался, в частности, в умении почувствовать, что мрачная сексуальность и дерзость найдет своих поклонников и постоянных покупателей. Одежду из «SEX» покупали не меньше, чем любую другую, и носили как знак отличия, гордясь, что побывали в этом магазине. И в этом смысле одежда из магазина Вивьен и Малкольма была отражением и личного мнения, и политической позиции: она естественным образом дополняла вклад Жермен Грир или Камиллы Палья в современное общество, став громким проявлением сексуального бунта. Покупателями были совершенно разные люди. Магазин притягивал проституток, эксгибиционистов и вуайеристов, вызывавших временами ужас у Вивьен. «Иногда кто-нибудь спрашивал, где тут у нас девочки, и мне приходилось объяснять: «У нас тут вообще-то не бордель». Правда, мы с некоторыми проститутками и людьми, считавшимися «извращенцами», стали хорошими друзьями. Например, с Линдой Эшби, лесбиянкой и доминатрикс, мы ходили в лесбийский клуб «Louise’s» в Сохо». Как сказал Адам Энт, и тогда и сейчас постоянный посетитель магазина на Кингз-Роуд, 430, магазин в своей инкарнации «SEX» был «одним из самых лучших в истории». Его вспоминают многие покупатели от Джерри Холл до Брайана Ферри и Джонатана Росса, с теплотой говоря о том, какие поразительные и по-революционному модные вещи там продавались, как здорово в них обыгрывались сексуальные отклонения и скандальные образы. В том, что магазин так хорошо помнят и что он часто появлялся на фотографиях, немалая заслуга двух работавших в нем в то время продавщиц: Крисси Хайнд, которая позже стала солисткой группы «The Pretenders», и «продавщицы-богини», которую все звали просто Джордан. Она привлекала посетителей, став в период зарождения панка такой же «девушкой с плаката», как сама Вивьен. «Когда со мной познакомился Энди Уорхол, он был разочарован, – вспоминает Вивьен, – потому что думал, что я – Джордан, точнее, он видел фотографии Джордан и подумал, что это я. Она была восхитительна. Я делала из нормальной одежды потрепанную, полагая, что другие подхватят эту моду, но никто этого не сделал, пока Джордан не разорвала колготки, а затем и Джонни Роттен – свою одежду». Джордан, которую на самом деле звали Памела Рук, была дерзкой крашеной блондинкой, раньше занималась балетом, имела аппетитные формы, и ее нисколько не смущало позировать в характерной для «SEX» одежде: в прозрачных резиновых «платьях-презервативах», черной коже, трусиках с пятнами от чая и резиновом нижнем белье. Они с Вивьен дополняли образ бесшабашной доминатрикс в домашнем наряде самым необычным макияжем для глаз, помадой темных оттенков и «колючими» прическами. На то, чтобы одеться и отправиться на работу в «World’s End» из Сифорда в Сассексе, Джордан тратила больше двух часов. «Британские железные дороги» предоставляли ей собственный вагон первого класса, чтобы не смущать других пассажиров и предотвратить драки, что подтверждало идею Вивьен о том, что необычная одежда может подарить человеку лучшую жизнь. Владелец одного клуба Майкл Костифф вспоминает, что Джордан «затмевала все вокруг. Она была похожа на богиню».
