«Рождество веселее всего проводить с ней. Она надевает бумажный колпак. Она любит игры, моя бабушка Вивьен, глупые игры для праздников, а еще она очень азартная. Я только раз видела, как она кричит на Андреаса, когда мы играли в «Ризлу» – это когда наклеиваешь на лоб бумажку с известным именем или словом, связанным с Рождеством. Дядя Бен мухлевал, подсматривал в зеркало. Андреас мучился со своим английским – или с нашим, – и они с бабушкой проиграли, потому что у него было слово «индейка», и он никак не мог его угадать. Я думала, бабушка Вивьен взорвется: ни разу в жизни не видела, чтобы кто-то так сердился из-за игры. Зато с ней всегда весело, и бабушка Вивьен любит, когда семья в сборе и что-то вместе празднует. По ней не скажешь, но она правда любит Рождество. А еще она очень хорошо готовит. У нас обычное Рождество… не считая, пожалуй, нарядов Вивьен и Андреаса…»
Если некоторые представители британской прессы все еще настаивают на том, что Вивьен эксцентричная и не хочет зарабатывать на своем имени, то показатели успешности компании в XXI веке с ходу опровергают это заявление. Вряд ли его подтверждают и высокие продажи, и несколько королевских наград за вклад в развитие экспорта, и регулярно получаемые высокие звания, например «Модельер года» – в 1991-м и следующем, 1992 году, – и Всемирная женская премия за новаторство в творчестве, врученная Михаилом Горбачевым. При этом активистская деятельность Вивьен лишь добавила интереса к ее торговой марке, и, похоже, задает тематику ее творчества, не уменьшая прибыльности бизнеса. На создание коллекции «The Propaganda» («Пропаганда», осень/зима 2003) Вивьен вдохновило утверждение Олдоса Хаксли, что систематизированная ложь лежит в основе всех современных зол. Коллекцию она сопроводила АС («Активным сопротивлением пропаганде»), которое она придумала как синоним культуры: нужно думать самому и не покупать все, что продается. Сейчас знаменитые бальные платья Вивьен и вещи строгого кроя регулярно и с большим успехом появляются на подиумах вместе с вещами с надписями и футболками с радикальными высказываниями. Ее футболки и боди с надписью «Я не террорист», придуманные с Шами Чакрабарти из «Liberty», до сих пор являются бестселлерами (хотя их не стоило бы надевать, собираясь в аэропорт).
Теперь для Вивьен каждое событие – это возможность высказаться и поднять какой-нибудь вопрос. В таком душевном настрое еще в 2005 году Вивьен отважно приняла тайное предложение быть включенной в Список новогодних королевских награждений и стать Дамой Британской империи. Для этого нужно быть в высшей степени ироничным: ведь еще в 1977 году она прокалывала губу на изображении королевы булавкой и кружилась перед фотографами в юбке и без трусиков в последний раз, когда тебя приглашали во дворец. На этот раз медали прикалывал принц Чарльз, подружившийся с Вивьен на почве общих интересов в области экологии. На церемонию Вивьен пришла с маленькими самодельными серебряными рожками в волосах, взяв с собой на прием внучку и мать. В конце она спросила у Шами Чакрабарти из «Liberty», какая информация ей может понадобиться для намеченного на завтра шоу Эндрю Марра и Дэвида Фроста, во время которого она не собиралась говорить ни о королевах, ни о панке, ни о моде, а хотела призвать к восстановлению «Хабеас корпус». Эта дама знает, как обыграть систему или, скорее, как обогнать консервативное общество.
В мае 2006 года Институт костюма Метрополитен-музея в Нью-Йорке организовал новую суперуспешную выставку, взяв в качестве названия придуманное Вивьен и Гэри Нессом слово «Англомания» и поместив на плакат изображение пиджака, созданного Александром Маккуином для Дэвида Боуи. Подробное описание того периода истории моды, переделанный в стиле панк британский флаг «Юнион Джек» и потрепанные ткани, очевидно, отдавали должное Вивьен. В 2013 году Метрополитен-музей снова устроил выставку об истории панка, названную «Chaos to Couture» («Хаос кутюру»). На ней с любовью были воссозданы наряды из «World’s End» и десятки моделей Вивьен, что утвердило ее в мысли, что ее работы по-прежнему значимы. «Выставка была изумительной! Мы с Андреасом приехали с Лили Коул в качестве гостьи, и на ней было сделанное Андреасом платье из резины, изготовленной из каучука деревьев дождевого леса, а она, между прочим, поддерживает благотворительное общество, выступающее за разумное использование каучука. Я приколола к своему платью что-то вроде постера с надписью «Свободу Брэдли Мэннингу» в пластиковом конверте, так что когда журналисты моды спрашивали меня о моем наряде, я могла рассказать о своих украшениях, то есть о Брэдли. А потом мы стали подниматься вверх по лестнице, по красной дорожке, а вдоль нее стояли все сотрудники, одетые как панки, и вдруг все они начали аплодировать. И я сперва подумала, что они так приветствовали всех, кто приходил, но когда мы поднялись, то увидели Анну Винтур, которая встречала гостей, и она сказала мне: «Вивьен, это ведь они тебе хлопают». Я повернулась и поклонилась в знак благодарности. Я правда была им очень признательна. Они были ко мне так добры. А потом я разговаривала с мальчиком-панком, что стоял наверху, о Брэдли Мэннинге. Он не знал, кто это такой».
«Пожалуй, мое лучшее воспоминание о Вивьен такое, – вспоминает Джулиан Ассанж в своем убежище в посольстве Эквадора в Лондоне. – Вивьен на балу была единственным человеком, связанным с зарождением панка, и при этом она участвовала только в одной панк-акции. И у людей это не укладывалось в голове. И тут я отчетливо понял, что нам нужно привлечь бывалых членов радикальных движений, чтобы разобраться, в каком стиле проводить политические акции. Она – художник и агитатор-пропагандист от моды!»
В начале 2010 года давнему другу Вивьен Джину Креллу выпало сообщить ей о смерти Малкольма в клинике в Швейцарии. Узнав новости, он и не рассчитывал дозвониться до Вивьен, но в итоге даже связался с ней раньше, чем родственники. Всего лишь за несколько дней до этого Джин разговаривал с Маклареном о семиотике айфонов и прочих устройств, а Джо с Беном, зная, как тяжело протекает болезнь Малкольма, вылетели в Швейцарию, чтобы быть рядом с ним. У Вивьен, как всегда, поджимали сроки подготовки последней коллекции.
Бабушка и активистка. Эти футболки не рекомендуется надевать тем, кто собрался путешествовать воздушным транспортом
«Я так расстроилась, что он умер. Я знала, что он был болен. Мне сказал об этом то ли Джо, то ли Бен, но Малкольм сперва уверял, будто это неправда. Его обследовали во второй раз, и он позвонил не Джо, а Бену. Бен дал мне прослушать его сообщение об «этой дурацкой штуке», как он называл свой рак, но было почти невозможно разобрать, что он говорил». Малкольм умер от мезотелиомы, очень редкой разновидности рака, появление которой часто связывают с воздействием асбеста. Предполагали, что если причина болезни Малкольма действительно в асбесте, то одно из возможных мест, где он подвергся его воздействию, – магазин «World’s End»: он проделывал в потолке над гигантскими фотографиями Дрездена и перевернутой Пикадилли отверстие, имитирующее дыру от снаряда. Но Вивьен на это лишь презрительно фыркает: «В магазине не было никакого асбеста. Мне кажется, он заболел, как Донна Саммер, когда отправился на развалины башен-близнецов. Хотя кто знает. У Стива Маккуина была та же болезнь. Она ужасна».
