Менахем-Мендл из Косова и Хаим из Косова
«Почему же»
Однажды спросили рабби Мендла из Косова: «Почему же не приходит Мессия?», и он ответил: «Сказано: “Почему не пришел сын Ишая ни вчера, ни сегодня?”
[44] Почему он не пришел? Потому что сегодня мы такие же, какими были вчера».
Погубить человека
К рабби Мендлу из Косова пришла делегация с жалобой на городского резника. Перечислив все его немалочисленные проступки, пришедшие попросили цадика, чтобы тот уволил проштрафившегося резника. Однако один из пришедших высказал свое несогласие, объявив, что сказанное – это навет, сделанный по злобе. И рабби Мендл решил дело в пользу резника. Присутствующие были этим сильно недовольны, упрекая рабби в том, что он поверил слову одного-единственного человека и оставил без внимания мнение большинства.
«В Писании говорится, – ответил рабби, – как Господь повелел Авраѓаму принести своего сына в жертву, и Авраѓам приготовился совершить всесожжение. Но ангел остановил его руку, и он не посмел ослушаться ангельского гласа, хотя это и не сам Господь отменил повеление. И Тора учит нас: никто, кроме самого Господа, не вправе повелевать нам распоряжаться человеческой жизнью, но если самый малый из ангелов явится после такого повеления и скажет: “Не заноси руки своей на отрока”
[45], то мы не смеем его ослушаться».
Помощь, которая нужна
Среди хасидов рабби Мендла был человек по имени рабби Моше, который не нуждался в деньгах и с радостью делал добрые дела. Но вдруг фортуна, как принято говорить, от него отвернулась, он потерял все свои деньги и оказался в долгах. Он пошел к цадику и рассказал о своих горестях. «Ступай к моему зятю, Сарафу из Стрельска, – сказал рабби Мендл, – и излей ему свое горе». Этот человек так и сделал. Услышав его рассказ, рабби Ури ѓа-Сараф из Стрельска сказал: «Я совершу омовение в микве ради твоего блага, и пусть это послужит тебе на пользу». Человек вернулся к своему учителю и рассказал, как все было. «Воротись к моему зятю, – сказал рабби Мендл, – и скажи, что его омовение в микве не может тебе помочь рассчитаться с кредиторами».
Этот человек снова отправился в Стрельск и передал слова рабби Мендла, как ему было велено. «Хорошо, сын мой, – сказал рабби ѓа-Сараф, – в таком случае, когда я буду сегодня налагать тфилин, я и это сделаю ради твоего блага». Вернувшись в Косов, человек повторил слова рабби ѓа-Сарафа, и тогда рабби Мендл сказал: «Передай моему зятю вот что: “Тфилин также не поможет освободиться от мучителей-заимодавцев”».
Человек пошел и снова сделал, как ему было велено. Рабби ѓа-Сараф задумался. «Ладно, – сказал он. – В таком случае, я сделаю для тебя все, что только в моих силах. Все молитвы, которые я прочту сегодня, будут ради твоего блага. Таким образом, с этой минуты все три мои обещания, вместе взятые, послужат твоему благу». Рабби Моше вернулся в Косов и рассказал все рабби Мендлу.
«Ступай, – сказал цадик, со своей привычной мягкостью в голосе, и только речь его стала неспешной и размеренной, а это производило на слушателей большее впечатление, чем если бы он просто возвышал голос. – Иди и скажи моему зятю, от моего имени скажи ему: “Все это не поможет выплатить ни одного-единственного долга”».
Рабби ѓа-Сараф, услышав эти слова от рабби Моше, немедленно надел шубу и поспешил в Косов. Войдя в дом рабби Мендла, он не медля спросил его: «Чего же ты хочешь от меня?» «Я хочу, – ответил рабби Мендл, – чтобы мы с тобой вдвоем обошли округу и в течение нескольких недель собирали деньги для этого человека. Ибо сказано: “То поддержи его”
[46]». Так они и поступили.
Табакерка
Однажды, когда рабби Давид из Заблотова, сын рабби Мендла из Косова, гостил у рабби Цви-Ѓирша из Жидачева, он вытащил из кармана табакерку, чтобы взять понюшку табаку. Как только рабби Ѓирш увидел эту табакерку, он спросил: «Откуда она у тебя?»
«От моего отца», – ответил рабби Давид.
«Эта табакерка, – сказал рабби Ѓирш, – наводит меня на мысли о Скинии и о том тайном священном смысле, которым руководствовался Бецалель-строитель, сооружая Скинию».
На что рабби Давид сказал ему: «Мне рассказывали об этом. Когда мой отец захотел сделать себе такую табакерку, он дал серебряных дел мастеру слиток серебра и во всех деталях объяснил, что именно тот должен делать. Он даже сказал, сколько раз ему следует ударять молоточком при ковке – именно столько, и не больше, не меньше. И все время, пока мастер работал, отец стоял рядом с ним и следил, чтобы все было сделано по его указаниям. «Теперь-то я все понимаю», – отозвался рабби Ѓирш из Жидачева.
Дар своему неприятелю
Один еврей из Косова, известный тем, что не признавал хасидизма, пришел как-то к рабби Мендлу и пожаловался, что никак не может выдать свою дочь замуж, потому что у него нет денег для приданого. Он умолял рабби дать ему совет: как можно было бы заработать необходимую сумму денег. «Сколько же тебе надо?» – спросил рабби. Оказалось, что речь идет о нескольких сотнях золотых. Тогда рабби Мендл выдвинул ящик стола, достал оттуда деньги и дал их просителю.
Вскоре брат цадика узнал о случившемся. Он пришел к нему и принялся журить цадика, говоря, что всякий раз, когда у того возникает нужда в чем-то, он вечно ссылается на нехватку денег, а между тем взял и отдал крупную сумму своему неприятелю. «Тут кое-кто приходил, еще раньше тебя, – сказал рабби Мендл, – и говорил точно такие же речи – разве что он выражался яснее».
«А кто же это был?» – удивился его брат.
И рабби Мендл ответил коротко: «Сатана».
Танец и боль
Каждый субботний вечер рабби Хаим из Косова, сын рабби Мендла, танцевал перед своими учениками. Его глаза горели, и все знали, что каждое его движение исполнено высокого смысла и говорит о многом.
Однажды в самый разгар танца тяжелая скамья упала и ударила его по ноге, и он приостановился от боли. Но когда потом его спросили о случившемся, он ответил: «Думаю, что мне стало больно потому лишь, что я на секунду прервал свой танец».
В каждом поколении
Однажды вечером несколько хасидов, учеников рабби Хаима из Косова, сидели в доме учения и рассказывали друг другу истории о цадиках, и по большей части о Баал Шем Тове. А поскольку и рассказывать, и слушать эти истории было очень приятно, то разговоры затянулись за полночь. Вот один из них рассказал очередную историю про Баал Шем Това, а когда он закончил, то один из слушателей сказал с глубоким вздохом и как бы про себя: «Увы! Разве сейчас найдешь такого человека?»
И в эту минуту они услышали скрип ступеней деревянной лестницы, которая вела в комнату цадика. Дверь отворилась, и на пороге появился рабби Хаим в коротком кафтане, который он обычно носил в вечернее время. «Глупцы! – сказал он вполголоса. – Да ведь он живет в каждом поколении, наш Баал Шем Тов, только в свое время его все видели, а сейчас он скрыт от наших глаз». Он притворил дверь и отправился к себе. А хасиды долго сидели в молчании.
