Подозреваю, что мясники городка Брекон имеют по этому поводу несколько иное мнение.
Противники капитализма часто представляют свободный рынок в виде пруда, где более хищные и крупные рыбы постоянно пожирают мелких, в результате чего на мировом коммерческом рынке всем заправляет лишь небольшое число очень крупных игроков, что наглядно подтверждает статистика. В Великобритании за период с 1990 по 1996 год на 36% уменьшилось число магазинов с годовым оборотом менее 100 тысяч фунтов, в то время как число отделений супермаркетов в 1986-1997 годах практически не изменилось. Укрупнение торговых и промышленных корпораций давно стало глобальным явлением, а возможности многих больших компаний сравнимы с экономической мощью целых государств. 52 из 100 крупнейших мировых компаний являются корпорациями
[101].
Такое развитие экономики вызывает вполне обоснованные опасения по разным причинам. Например, Монбио в своей книге доказывает, что рост гигантских корпораций угрожает не только описываемым в его книге местным общинам, но и всей демократической системе. Этой серьезной проблеме и посвящена данная глава, где рассмотрены этапы роста и развития фирм, а также фундаментальные законы, управляющие этими процессами. Само существование таких законов пока является спорным, не говоря уже о том, что экономисты-теоретики, признающие эти законы, никак не могут согласовать друг с другом их формулировки и значимость. Тем не менее в последние годы перед учеными стали смутно проявляться некоторые общие признаки своеобразного «универсального» закона развития бизнеса в целом. Речь идет о «железном законе» распределения по размерам (мелкие, средние и крупные компании) в любой отрасли индустрии, бизнеса и коммерции, от сталелитейной промышленности и издательской деятельности до выпекания булочек.
В этой универсальности есть даже нечто странное, поскольку мир бизнеса огромней, разнообразие!! и принимает, особенно в последнее время, причудливые формы в глобальном масштабе, которые во многом остаются непонятными и закрытыми для исследователей. Представляется поразительным, что в этом весьма изменчивом и сложном мире могут проявляться простые и ясные закономерности. С одной стороны, небольшое число гигантских корпораций безжалостно диктует нам выбор товаров и их стоимость, а с другой — постоянно возникает множество малых и крошечных фирм и предприятий. Их можно сравнить с желудями, многие, упав на благодатную землю, прорастут, но лишь немногие со временем превратятся в могучие деревья. При этом, как показывает статистика, у маленьких фирм есть свои законы выживания.
Понятно, что именно малый бизнес чрезвычайно чувствителен к случайностям рынка и условий развития, однако во флуктуациях роста множества мелких фирм проявляются довольно жесткие закономерности их выживания, гибели и укрупнения. Ученые должны понять эти закономерности хотя бы для того, чтобы научиться управлять развитием и придавать миру растущего бизнеса желаемые нами формы. Последнее утверждение, разумеется, не следует понимать слишком прямолинейно, так как проблема приданию миру коммерции определенных форм слишком политизирована, важна и постоянно вызывает ожесточенные споры. Прежде всего остается неясным, каким желаниям в этом выборе мы должны следовать и кто будет их вырабатывать? Если мы захотим, например, ограничить размер крупных корпораций и дать мелким фирмам дополнительные шансы на выживание и развитие, то нам придется разработать соответствующие этому законодательные и трудовые акты и экономические модели, обеспечивающие желаемые варианты развития экономики. Если же будет научно доказано (а это тоже весьма вероятно), что любой рынок со свободной конкуренцией обречен на централизацию и возникновение экономических гигантов, то мы сможем по крайней мере не суетиться попусту и действовать в соответствии с этим знанием.
ЖИЗНЬ КОМПАНИЙ
В принципе мировая торговля не нуждается в наличии фирм и компаний. В римской Британии можно было купить изделия и китайского шелка, в свою очередь, Рим экспортировал товары в Юго-Восточную Азию, что доказывают римские монеты, найденные во Вьетнаме. В знаменитом японском храме Тодайдзи, построенном в 752 году, имеются византийские стекла. Весьма внушительные по размаху торговые операции и постоянные связи в Древнем мире обычно устанавливались и поддерживались индивидуальными ремесленниками, продававшими свои изделия купцам, которые развозили товары по всему свету в погоне за прибылью.
Так для чего же нужны фирмы? Возможно, их возникновение следует отнести к Средневековью, когда ремесленники и мастера осознали необходимость и полезность совместного ведения дел и создали цеховые гильдии, защищавшие своих членов от чрезмерной эксплуатации, поддерживавшие некоторые стандарты производства и занимавшиеся оптовыми поставками в сотрудничестве с другими гильдиями. Промышленная революция выявила важные преимущества коллективных действий, прежде всего огромную эффективность и экономию труда, возникающую при механизации производства. Разумеется, преимущества имели избирательный характер, т.е. индустриализация была гораздо выгоднее для капиталистов, чем для обычных рабочих, однако даже с учетом сказанного работники более крупных фирм и производств всегда могли рассчитывать на более высокую зарплату и другие преимущества. Кроме этого, традиционные ремесленники при промышленной революции фактически были обречены на вымирание из-за усиления конкуренции, понижения цен и т.п.
Легко понять, что увеличение масштабов производства создает преимущества сразу по нескольким параметрам. Большие фирмы способны закупать более дорогое и производительное оборудование, чем индивидуальные предприниматели. Важнейшим фактором выступает объединение рабочей силы в единое целое и вытекающая из этого возможность распределения производственных операций среди специализированных рабочих. Еще Адам Смит подчеркивал, что «разделение труда приводит к повышению эффективности практически во всех видах деятельности»3. Существенным обстоятельством является и то, что большие фирмы способны заключать и выполнять значительно более крупные контракты, снижая тем самым издержки.
Возникший в эпоху промышленной революции принудительный характер рынка рабочей силы несколько смягчился лишь во второй половине XX века, когда рабочим удалось добиться от капиталистов уступок, позволяющих обеспечивать приемлемый жизненный уровень. Многие, и прежде всего большие компании, стали уделять внимание условиям существования своих рабочих, вводя в трудовые соглашения пункты по охране труда и здоровья, страхованию, организации досуга и т. п., а позднее и пенсионному обеспечению.
Именно эти изменения, более чем все остальное, «отменили» неизбежность социальной революции, которую предсказывал Карл Маркс, опиравшийся одновременно на изученную им картину нещадной эксплуатации рабочих в XIX веке и на предложенные еще Смитом принципы функционирования свободного рынка, заставлявшие нанимателей (если их нужно было заставлять это делать!) платить наемным рабочим лишь минимальную зарплату, необходимую для их выживания. Такой подход не являлся всеобщим, и в Японии, например, отношения между хозяином и его наемными работниками вовсе не сводятся лишь к оплате труда, а являют собой сочетание постоянной преданности с одной стороны и обязательства пожизненного покровительства — с другой. Но как ни относись к капиталистическому методу хозяйствования, следует все же признать, что большинство людей предпочитают работать в коллективе, а не в одиночку
[102].
