Таким образом, утечка мозгов становится во внешней зоне развития (ВЗР) устойчивым каналом деградации, который, с одной стороны, гомогенизирует остающиеся социальные среды, а с другой стороны – индуцирует длительные дефициты в области инноваций и креативности. Но вместе с тем, за счет этого во всех секторах, отраслях и профессиях освобождаются места для инновативных новопоселенцев (и некоторого количества активных местных). Мы изучаем эти инновационные микросети под собирательным названием “пионеры пространства”, выясняя, выполняют ли они функцию инкубаторов локальных сред знания (cм. Matthiesen 2004a). Микросети “пионеров пространства” в некоторых субрегионах на сегодняшний день уже играют важнейшую роль в формировании инновационного климата и местного габитуса знания.
Наша реконструкция габитуса знания Берлина на этом еще далеко не закончена. Существует целый ряд исследований кейсов по этой теме, описывающих минимальные и максимальные контрасты, и они по меньшей мере складываются в определенный отрезок пути к воссозданию некоего типа или гештальта, при этом решительно подвергая сомнению и расхожие диагнозы, которые ставят Берлину, и концепции имиджевых кампаний. Следует отметить, что новый берлинский министр науки Юрген Цёльнер с июня 2008 г. решительно пытается наряду с заинтересованными кругами бизнеса и членами комиссии по развитию (“BerlinBoard”) привлечь также представителей гражданского общества в “Berlin International Forum for Excellence”. Этот форум создан правительством Берлина, всеми берлинскими университетами и четырьмя научно-исследовательскими обществами для того, чтобы содействовать развитию передовой науки в городе и одновременно привлекать в него интеллектуальную элиту извне, двигаясь таким образом к основанному на знании “городу неограниченных возможностей” (Jürgen Zöllner, Senator für Bildung, Wissenschaft und Forschung, Berlin – Tagesspiegel 12.06.2008). Однако и тут обнаруживается, что рамки определения “элитных научных институтов” слишком узки, а шансы креативной гетерогенности KnowledgeScapes остаются незамеченными или неиспользованными.
The Spirit of Jena: История успеха из восточной Германии
Йена входит в ту небольшую группу восточногерманских городов и городских регионов, которые успешно осуществили структурную трансформацию, ориентируясь на “экономику знания”. До 1989 г. Йена представляла собой типичный для ГДР промышленный моногород, в котором ядро составлял комбинат “Zeiss”, а вокруг него располагались дополнявшие его жилые структуры. После жесткого структурного слома городу, тем не менее, удалось совершить переход к технологически передовому, интегрированному в мировые экономические отношения, “основанному на знании” ландшафту производства и услуг (KnowledgeScape). В растущей отрасли оптоэлектроники несколько ведущих предприятий – среди них некоторое время лидировала фирма “Jenoptik” – взяли на себя роль моторов инновации для городского региона. В качестве таковых они были с успехом представлены в европейском и даже глобальном масштабе. На имиджевом уровне – иными словами, в каком-то смысле на уровне стратегической реализации форм габитуса города – Йена умело использовала прежние структуры в стиле посттрадиционного “нового изобретения традиций” (в частности, подхватив прекрасное, почти современно звучащее выражение Гёте “Йена – склад знания”). В условиях изменившегося контекста, когда рынки приобретают все более общеевропейский и глобальный характер, эти преимущества получили новый вес, были радикально реструктурированы и виртуализированы. Расположившийся вблизи центра в бывших корпусах завода “Zeiss” университет, как богатый традициями и технологически модернизированный производитель знания, взял на себя функции инкубатора для определенных профилирующих областей (в том числе с помощью давно и сразу с большим успехом начатых семинаров для стартаперов). Это относится как к сфере производства знания, так и к формированию сетей, способствовавших превращению этого места в “sticky knowledge place” (Malecki 2000).
Илл. 5: Учреждения знания в городе Йене
Источник: IRS
С тех пор наряду с профессиональными, ориентированными на отраслевые нужды институтами, занимающимися трансфером технологий, особое внимание уделяется вновь основанным институтам, выделяющимся из университетских исследовательских подразделений. Им оказываются мощная финансовая поддержка, интенсивная организационная помощь и всяческая опека. Кроме того, они соединяются в гетерогенную и одновременно комплементарную сеть компетенций. При этом встречаются друг с другом заинтересованные лица и организации из бизнеса, науки и общества. Спектр участников сети сознательно делается очень широким: он включает и мелкие или средние предприятия оптоэлектронной промышленности, основанные молодыми стартаперами, и университетские или неуниверситетские исследовательские институты, локальные или региональные образовательные учреждения (например, университет прикладных наук, ориентированный на инженерные науки). В сеть интегрированы на раннем этапе потенциальные спонсоры, готовые давать деньги на осуществление рискованных проектов, политические институты, юристы и другие symbolic analysts, а также близкие к бизнесу организации, т. е. группы с собственными интересами. Эта стратегия создала йенскую социальную среду инноваций, которая уже очень близка к модели горизонтально переплетенных, временных, проектно-ориентированных структур новых сетей “альтернативного режима производства знания” (“mode-2”) (Nowotny et al. 2001). Не в последнюю очередь следует упомянуть, что эта среда “альтернативного режима производства знания” (“mode-2”) интерактивно поддерживается и под слоганом “The Spirit of Jena” умело рекламируется через СМИ и коммерциализируется как внешними, так и внутренними усилиями, что имеет позитивное обратное влияние на процесс образования самостоятельного габитуса знания города.
Йенский кейс особенно наглядно показывает, как стратегические сетевые связи между носителями гетерогенных форм знания (т. е. hard networks, см. модель ландшафтов знания выше) в разумном сочетании с soft networks социальных сред знания могут по-новому формировать специфические городские культуры знания и благодаря этому всё больше обретать “качество габитуса”. Их формообразующее качество проявляет себя в том, как они играют роль точки притяжения и одновременно стимула для новых, плодотворно влияющих друг на друга констелляций акторов, которые взаимно подходят друг другу (дозированная гетерогенность как условие привлекательности). В частности, за счет этого успешно ритмизируется поле сотрудничества между предприятиями и заинтересованными кругами. В рамках этих расширенных ассоциаций акторов профилируются “качественные” концепции развития, которые выходят за пределы тех социальных сред, в которых возникают, и уже оказывают свое стимулирующее и средообразующее действие на весь город и его гражданские объединения – и наоборот. Таким образом складывается специфический менталитет развития (“Spirit of Jena”), который через новые смешанные – формально-неформальные – формы образования общностей непрерывно обеспечивается социально-средовой базой. Результат этих процессов, идущих одновременно на нескольких уровнях, – феномен, который самими акторами описывается как “харизма места” (опять см. выше переформулированную концепцию габитуса знания города). Актуальным свидетельством этой основанной на знании харизмы является то, что Йена почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы подать заявку на конкурс по выбору места для Европейского технологического института EIZ; ее соперниками выступают Будапешт, Барселона и Вена/Братислава. (О том, рассматривал ли Берлин вообще возможность своего участия в этом конкурсе, ничего не известно. Вместо этого там предпочитают наращивать семантическое вооружение – с помощью лозунга “Город неограниченных возможностей”). В обосновании заявки неоднократно указывается на “уникальную исследовательскую культуру” Йены, т. е. на харизму места и на “Дух Йены” как высокопродуктивную габитусную формулу.
