Тьерри Анри изменил счет: 4:2.
Потом произошел пятый гол «Барселоны». Самый волшебный из всех: Хави исполнил фантастический разворот, избавившись от опекунов, потом отпасовал на Месси, который финтом уложил Касильяса на газон раньше времени, а после послал мяч мимо беспомощного вратаря прямиком в ворота. 5:2.
А потом случился шестой гол.
Месси запустил Это’о с мячом в свободную зону на правом краю, тот передал мяч в центр, где его встретил Жерар Пике. Именно так: центральный защитник ведет контратаку своей команды, имеющей преимущество над соперником в три мяча. 6:2.
Превосходство в полузащите, как и предсказывал Пеп, стало ключом к победе в матче. Тот день стал самым счастливым за время его правления на тот момент. Команда праздновала и обнималась, как никогда прежде. Хави вспоминал, что все игроки скакали вокруг, как толпа Телепузиков, по-детски искренне радуясь победе, они делали фотографии в раздевалке, чтобы обессмертить величайший момент в истории игр «Реала» и «Барсы». Это был грохот выстрела барселонского орудия, разлетевшийся по всему миру эхом, момент, когда футбольные болельщики, игроки и эксперты по всей Земле увидели, что в Испании произошло нечто совершенно особенное.
В зале для пресс-конференций на «Бернабеу» Пеп появился намного более эмоциональным, чем когда-либо, по-настоящему тронутым историческим событием, которое только что произошло. «Это один из лучших дней моей жизни, и я знаю, что мы также сделали многих людей счастливыми».
Иньеста хорошо помнит празднования: «Самым безумным, как всегда, был Пике, он не переставал прыгать и орать. Одним из его любимых ритуалов было подсоединить MP3-плеер к динамику в самолете по пути назад и врубить музыку на полную – техно, ска, дэнс, любой тип громкой музыки, который ему был по душе в этот момент». Стоит ли говорить, что рейс обратно в Барселону в ту ночь превратился в инспирированную Пике дискотеку на борту.
Толпы, ожидавшие игроков в аэропорту Барселоны в ранние воскресные часы, приветствовали вернувшихся героев так, будто те завоевали кубок в финале какого-нибудь крупного турнира.
Гвардиола, однако, вынужден был вернуть своих игроков с небес на землю практически сразу. Он знал, что обязан успокоить их, а потом вновь подготовить к следующему важнейшему бою, определявшему исход сезона: полуфинал Лиги чемпионов против «Челси» на «Стэмфорд Бридж» должен был состояться всего тремя днями позже.
Глава 3. Шесть титулов за календарный год
За четыре года, что Пеп Гвардиола стоял во главе «Барселоны», он не давал интервью для публикации, с единственным исключением, сделанным для документального DVD об истории «Брешии», которое в итоге «мистическим» образом попало на итальянский телеканал RAI.
Общение с Пепом в процессе написания этой книги было единственным способом как-то приоткрыть наглухо запертое окно в его частную жизнь; узнать, что его мотивирует, что привело его туда, где он находится сейчас, чем питалась его интуиция, помогавшая принимать правильные футбольные решения; всецело попытаться понять, что же увело его от того, что он так обожает или обожал когда-то.
Прежде чем я встретился с ним лицом к лицу, я ощущал себя сорванцом, который пытается заглянуть за высокий забор, чтобы ухватить какие-то детали жизни человека, который, как я был уверен, был точно не тем, кого так часто обсуждали и анализировали под микроскопом. Очевидно, как мы все это знаем, что существует много лиц Гвардиолы: публичный Пеп, страстный Пеп, хрупкий Пеп, Пеп-лидер, новатор, пример для подражания и т. д. Чтобы раскрыть подлинную суть, сколько-нибудь близкую к настоящему Пепу Гвардиоле, было важно попытаться снять все эти многочисленные ярлыки, разобрать его публичный образ и попытаться понять, что за человек скрывается за этими отменно сидящими костюмами и внешней безупречностью.
Обычно общение с Пепом ограничивалось двадцатиминутной беседой в конце тренировочной сессии. Чаще случалось так, что пресс-атташе появлялся в дверях спустя восемнадцать минут после моего приезда, с тем чтобы постучать и спросить: «Не хотите кофе?», что означает: «Время вышло!» Если Пеп отсылал его словами: «Не переживайте, все в порядке», это уже было маленькой победой.
Миры его частной жизни наполнили светом эту книгу. В любом случае, с тех пор как он возглавил первую команду ФК «Барселона», Пеп так много времени потратил на разговоры с прессой – он провел пятьсот сорок шесть пресс-конференций, – что можно было получить какие-то подсказки о нем самом. По его личным подсчетам, он просидел перед камерами двести семьдесят два часа, или одиннадцать полных суток. Это примерно восемьсот вопросов каждый месяц. Можете себе представить? Каждое слово тщательно разбирается, каждый жест учитывается, каждая интонация интерпретируется и экстраполируется в СМИ по всему миру.
Его спрашивали, верит ли он в Бога, пишет ли стихи, интересуется ли политикой, что думает о финансовом кризисе и не меньше сотни раз о том, собирается ли он продлевать свой контракт («Хотя мне, по сути, все равно, продлите вы его или нет», – сказал ему как-то один из журналистов!). Предматчевые пресс-конференции, по меньшей мере полуторачасовые, всегда становились главной темой дня, но из них можно было почерпнуть больше, если вы были несколько более продвинутым наблюдателем, как в отношении медийной политики, так и в отношении самого главного героя – едва ли вам доведется узнать что-то из жизни команды, но если воспользоваться интуицией, можно понять, в каком Пеп пребывает настроении.
Так что прекращайте прыгать у забора в попытках увидеть, что происходит по ту сторону. Присядьте, если еще не сделали этого, на один из первых рядов пустого сегодня конференц-зала. Вы будете единственным присутствующим журналистом. Представьте, что Пеп сжимает в руках бутылку воды, спеша к столу, чтобы поскорее занять свое место, нервно дергает микрофон и готовится предложить вам экскурсию в глубь своего разума. Ответы на многие вопросы, которые вы надеетесь ему задать, могут встретиться вам в следующей паре абзацев. Или нет. Читайте и узнаете.
Пресс-конференция начинается сейчас. Пеп придвигается к микрофону и начинает говорить:
«Когда я предстаю перед прессой или игроками, всегда есть ощущение некой театральности, она нужна, чтобы достучаться до них. Но в итоге я всегда ретранслирую то, что чувствую. Присутствует и стыд, и страх выставить себя дураком, что помогает сдерживать себя понемногу, и всегда есть нечто, чему меня научил футбол, и это нечто пугает меня и останавливает, когда я думаю сделать заявление, потому что знаю, что игра бесконтрольна, что завтра мои слова могут мне аукнуться. Вот почему я всегда в поисках этой скептической нотки, этого je ne sais quoi
[7], сомнения. Та ложная скромность, которой люди меня наделяют, говоря, что я всегда хвалю только своих игроков, исходит не потому, что я не хочу признавать собственных достоинств. Я нередко поступал правильно, причина заключается в панике, которую я испытываю, опасаясь, что мои же слова могут повернуться против меня. Потому что делая ровно то же самое, что я делал сегодня, завтра я могу проиграть. Я предпочту миллион раз оказаться неправым, чем убедить своих людей в том, что я в чем-то уверен, в то время как это не так. Потому что если я завтра провалюсь, делая то же, что и сейчас, они скажут: «Ты неумно себя повел, как ты мог не видеть этого?»
