Бертье направился к двери, ведущей в маленькую комнату, и пригласил Франсуа Бейля следовать за ним. Комната была обставлена как кабинет, вдоль стены стояли стулья. Маршал Бертье сел в кресло за письменным столом и положил черные сапоги на стол.
— Берите стул, генерал Бейль, и садитесь. Вот какое сообщение передал мне для вас император. Во-первых, он выражает свое удовлетворение тем, как вы выполнили порученное вам задание. Вы замедлили и, вне всякого сомнения, осложнили движение русской армии и облегчили отход Великой армии. Эта задержка позволила ему подготовиться к финальной битве, которая надолго определила судьбу вражеского войска. В частности, можно утверждать, что русская артиллерия уничтожена. Я приказал описать все разбитые или брошенные на поле битвы пушки. Император уточнил, что наградит вас во время приема в Париже. Что касается вашего ближайшего задания, он предлагает вам после роспуска дивизии направиться в Париж.
— Я не буду принимать участия в Прусской и Саксонской кампаниях? — прервал его Бейль, не скрывая разочарования.
— Вижу, вы хорошо осведомлены, — язвительно заметил маршал. — Наверняка в городе много болтают. Его императорское величество доверяет вам задачу командования кавалерией императорской гвардии и реорганизации по мере необходимости ее полков, находящихся в столице. Сегодня они разбросаны по разным местам. Император хочет придать гвардии образцовую прочность. Он сам даст вам конкретные указания. Он желает — о чем сказал мне лично, — чтобы вы как можно скорее отбыли в Париж, разместили там свой командный штаб в Военной академии. Для облегчения вашего передвижения я дам необходимые распоряжения.
Бертье поднялся. В его глазах сохранился тот беспокойный блеск, который Франсуа не желал анализировать. Он подумал, что в нем кроется непредсказуемость будущего. Бейль взял головной убор, отдал честь маршалу и вышел из комнаты. Он с трудом проложил себе дорогу через беспрестанно входящих и выходящих из приемной военных и вышел на площадь. Воздух был свежим, но холод не пробуждал желания погулять.
Направляясь к своей квартире в сопровождении лейтенанта Вильнёва, Франсуа Бейль размышлял о последствиях указаний, которые дал ему Бертье. Он был разочарован тем, что не примет участия в военных кампаниях, которые ждут Великую армию на пути домой. Ему бы хотелось снова взять на себя командование. Но он должен немедленно ехать в Париж, где его не ждет никто, кроме матери. Путь в девятьсот километров в экипаже со сменой лошадей на станциях займет двадцать дней. Он проедет через Варшаву, Веймар, проскочит между Пруссией и Саксонией и, наконец, окажется в долине Рейна. Тут же больно уколола задняя мысль: он не сможет остановиться в Варшаве, хотя подсознательно уже свыкся с мыслью о визите к Кристине Калиницкой. Но ему не оставили выбора! Ему надо выехать как можно скорее, чтобы провести там хотя бы день! А что касается командного поста в Париже, то это очень лестно, но после всех грандиозных перипетий Русской кампании казалось ему бледным и скучным. Несмотря на праздничную атмосферу, он чувствовал себя разочарованным и огорченным.
Бейль подъехал к своей квартире. Окна были открыты, Мари-Тереза наблюдала со второго этажа за уличной суетой. Некоторые солдаты свистели, пытаясь привлечь ее внимание.
Лоррен стоял перед заботливо распахнутой для генерала дверью. Бейль отдал ему шапку, перчатки и зеленый форменный мундир, надетый по случаю визита к маршалу Бертье, и попросил собрать в зале на первом этаже лейтенанта Вильнёва, конюха Бонжана и Мари-Терезу.
Когда все четверо пришли, Франсуа рассказал им о предписании императора вернуться во Францию и попросил их присоединиться к нему в дороге до Парижа. Их глаза заблестели от радости и нетерпения.
— Мы выезжаем через два дня. Мне нужна небольшая пауза, чтобы завершить возвращение моих батальонов в исходные полки. Завтра вечером я приглашу полковника Арриги и девятерых командующих нашими подразделениями на прощальный ужин.
Повернувшись к Мари-Терезе, на лице которой сияла восторженная улыбка, он добавил:
— Ты должна будешь превзойти саму себя, а ты, — уже обращаясь к Лоррену, — раздобудь лучшего вина, какое можно достать в Вильне. Когда мы в конце вечера будем петь, все должны быть пьяны! Пригласи трех-четырех литовских скрипачей. Что касается тебя, Вильнув, поужинаешь с нами, а потом тебе придется вместе со штабом Маршала заняться обещанным транспортом. Мы выезжаем послезавтра утром. Первый пункт назначения — Варшава. На дорогу туда уйдет пять дней.
Вечер продолжался. Бейлю не терпелось остаться в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Он попросил Мари-Терезу подать ужин.
Франсуа сел за стол. На улице не редела толпа военных, он видел силуэты через грязное, запыленное оконное стекло. Мари-Тереза вошла в комнату, держа двумя руками большую тарелку, в которой дымился суп из белых артишоков.
— Я не нашла супницу, — сказала она, — но могу подать иначе.
На ней были голубая юбка и корсаж из белой ткани с пышными рукавами. Улыбка не сходила с ее лица. Франсуа понял, что даже не посмотрел на нее.
— Я поняла, что вы берете меня с собой во Францию, — продолжала она. — Я без ума от счастья. Не знаю, как вас благодарить!
— Ты же говорила, что отблагодаришь в Варшаве. Мы прибудем туда через пять дней.
— До этого еще слишком далеко. Я так боялась, что останусь одна в этой дикой стране.
— Здесь вокруг нас уже не дикари, а поляки с литовцами.
— Вы говорите так, потому что вы мужчина и генерал. А для одинокой женщины разница совсем небольшая.
Мари-Тереза подошла к нему и наклонилась. Франсуа обнял ее за талию и притянул к себе, скользнув руками ниже на бедра. Ее голубые глаза сверкали от счастья. Она прильнула к нему губами и тут же отпрянула.
— Я рад, что ты избавилась от своих страхов, — сказал Франсуа. — Нам действительно грозило самое худшее. Я переживал за тебя. Но теперь все позади.
Она отошла, но развернулась и вернулась к нему. Франсуа взял ее за руки. Они остались холодными, несмотря на горячую тарелку с супом. Он подержал их минуту, а затем приступил к супу.
* * *
Генерал Бейль хотел устроить парад для прощания со своей дивизией, но затем отказался от этого плана: его осуществление представляло слишком много сложностей, так как подразделения были рассредоточены по всему городу и окрестностям. Он опасался негативных суждений, если его затея кому-то покажется слишком вычурной, ведь столь быстрое возвышение генерала наверняка породило кучу завистников. Признаки этого он заметил, еще пока шел через приемную маршала Бертье. Потому он решил поприсутствовать на церемонии построения всех подразделений дивизии перед сменой места дислокации. Она везде проходила идентично. Батальон или эскадрон делился повзводно, во главе каждого взвода стояли капитан и лейтенанты. Бейль под звуки оркестра салютовал флагу или штандарту затем обращался к солдатам, благодарил их и объявлял, к каким наградам он их представил. После чего солдаты проходили перед ним.
