Укрепленные цитадели внутри городов также формировали тактику городского боя. В большинстве городов имелся единственный акрополь, но в более крупных полисах насчитывалось несколько опорных пунктов. В Афинах, например, помимо знаменитого Акрополя были холм Мусейон поблизости и холм Mунихий в Пирее
[215]. Отряд, укрывшийся в акрополе или в иной крепости, мог использовать ее как базу для контратак. В Сиракузах в 350-х гг., к примеру, наемники Дионисия II начали наступление с укрепленного острова Ортигия
[216]. Удерживание акрополя, впрочем, не гарантировало контроля над городом. Революционеры в Афинах в 508–507 гг. успешно заперли олигархов и их сторонников-спартанцев в Акрополе
[217]. В Сардах в 499 г. персы отстояли акрополь, но не смогли помешать афинянам и ионийцам разграбить остальной город
[218]. Когда фиванцы в 335 г. вернули себе власть над городом, македонский гарнизон они оставили под присмотром в Кадмее, фиванском акрополе
[219]. В затяжных внутригородских конфликтах, как мы видели, соперничающие группировки или общины могли полагаться и на внутренние стены, позволявшие создавать укрепленные позиции
[220]. Такие стены разделяли городских комбатантов, сужая пространство для маневра, как произошло в Сиракузах в 357–356 гг.
[221]
Истинным «нервным центром» классического города был рынок, или агора. Расположенный на пересечении главных улиц и часто застроенный по периметру основными административными зданиями, рынок представлял собой самую просторную открытую площадку в пределах городских стен. Иноземные захватчики, вступая в город, обычно двигались прямиком к агоре, да и защитники обычно отступали тоже к ней
[222]. Если удавалось удержать агору и перегруппироваться, у обороняющихся появлялся шанс вытеснить захватчиков из города. Афиняне и ионийцы в Сардах в 499 г., например, были вынуждены отступить, столкнувшись с персидскими отрядами, что собрались на агоре
[223]. С другой стороны, потеря агоры могла оказаться решающей для окончательной утраты защитниками города боевого духа
[224]. Тем не менее чрезмерно самоуверенные или уступающие врагу численностью силы, как фиванцы в Платеях, на собственном опыте узнавали, что овладеть агорой недостаточно.
Многие гражданские войны начинались с переворотов или массовых убийств на агоре
[225]. Опять же, овладение агорой не гарантировало общей победы, что доказала олигархическая партия Элиды в 397 г. Захватив агору, олигархи объявили о своей победе, а потом узнали, что Фрасидей, вождь народа, вовсе не погиб – он отсыпался «там, где свалился пьяный». Оправившись от похмелья, Фрасидей возглавил контратаку и разгромил олигархов
[226].
Будучи средоточием коммуникаций и пунктами сбора, рынки также обеспечивали городских комбатантов запасами оружия
[227]. Заговорщики, которые будто бы пытались захватить власть в Спарте в 400–399 гг., например, планировали воспользоваться в качестве арсенала местным ремесленным рынком, где в изобилии продавались топоры, тесаки и серпы
[228]. По крайней мере один город был захвачен повстанцами с помощью оружия, которое доставили тайком на агору в корзинах с фруктами и тюках с полотном
[229]. Забыв об опасности, которую может представлять толпа вооруженных горожан, спартанец, командовавший обороной Митилен в 427 г., вооружил население города – и последнее вскоре восстало против него
[230].
Помимо агоры важность имело любое просторное и позволявшее обороняться место, где комбатанты могли собираться или найти убежище. К таким местам относились театры, храмы, гимнасии и иные крупные сооружения
[231]. В ходе афинской гражданской войны 404–403 гг. конница олигархов размещалась в Одеоне Перикла, театре прямо под Акрополем, в то время как легкая пехота демократов собиралась в театре Пирея
[232]. Подобно рынкам, храмы и общественные здания использовали и как арсеналы. В Фивах в 379 г. антиспартанская партия вооружалась мечами из храма – возможно, религиозными жертвоприношениями
[233]. Если в их распоряжении было достаточно времени, защитники могли рыть канавы поперек улиц и площадей или загромождать улицы препятствиями, чтобы помешать продвижению врага
[234].
Крупные здания сулили безопасность, однако могли оказаться смертельными ловушками. На заключительном этапе гражданской войны в Коркире члены олигархической партии, зная, что их наверняка казнят, решили укрыться то ли на складе, то ли в сарае. Враги взобрались на крышу, проломили ее и засыпали укрывшихся стрелами; те, кто сумел уцелеть, покончили с собой, чтобы не сдаваться
[235]. Нечто подобное произошло и в Тегее в 370–369 гг., когда побежденные спрятались в храме Артемиды. Их противники окружили храм, взобрались наверх, сняли крышу и принялись закидывать кирпичами. Вынужденных сдаться, пленников позднее предали смерти
[236].
Городские бои также подразумевали уличные столкновения. Древнейшие греческие города росли органически на протяжении веков и поэтому не имели правильной планировки. Нерегулярная сеть узких улиц и переулков, пересекавших эти города, легко могла запутать и дезориентировать иноземных захватчиков – снова вспомним фиванцев в Платеях, – а защитники, знавшие эти улицы сызмальства, быстро перемещались из квартала в квартал. Лабиринты улиц вынуждали командиров дробить силы на мелкие отряды, затрудняя коммуникации и делая взаимную поддержку практически невозможной. Когда нападающие и обороняющиеся разделялись на малые отряды, действовавшие несогласованно, уличные стычки могли продолжаться всю ночь, и воины убивали друг друга чисто случайно, в темноте, как произошло в Сиракузах в 355 г.
[237]
