Остальные физики также не слишком убеждены в силе антропного принципа. Ныне покойный физик Хайнц Пейджелс был сильно увлечен антропным принципом, но в конечном счете потерял к нему интерес, поскольку этот принцип не содержал в себе прогностической силы. Эта теория не подлежит проверке. Кроме того, не существует способов извлечь из нее какую-либо новую информацию. Вместо этого она несет бесконечный поток пустых тавтологий: «Мы здесь потому, что мы здесь».
Гут также отвергает антропный принцип, утверждая: «Мне трудно поверить, что кто-либо вообще стал бы использовать антропный принцип, если бы у него было лучшее объяснение. Я еще, к примеру, не слышал об антропном принципе в мировой истории… К антропному принципу обращаются тогда, когда не могут придумать ничего лучше»
{158}.
Мультивселенная
Другие ученые, такие как сэр Мартин Рис из Кембриджского университета, считают, что эти космические случайности являются доказательством существования Мультивселенной. Рис считает, что единственным способом объяснения того факта, что мы живем в невероятно узкой диапазонной полосе сотен совпадений, является постулирование существования миллионов параллельных вселенных. В этой Мультивселенной большинство вселенных мертвы. Протон в них неустойчив. Атомы так и не создаются. ДНК не образуется. Вселенные либо преждевременно коллапсируют, либо практически немедленно замерзают. Но в нашей Вселенной произошел ряд космических случайностей, при этом совершенно не обязательно считать, что Господь приложил к этому руку; можно основываться просто на законе больших величин.
В каком-то смысле от сэра Мартина Риса в последнюю очередь можно было бы ожидать услышать об идее параллельных вселенных. Он королевский астроном Великобритании, и на нем большая ответственность за формирование взгляда на Вселенную. Седовласый, солидный, безупречно одетый, Рис в равной степени хорошо говорит как о космических чудесах, так и о заботах публики.
И это, по его мнению, не случайность, что Вселенная построена для возможности существования жизни. Слишком многое должно совпасть, чтобы Вселенная оказалась в столь узком диапазоне, позволяющем жизни существовать «То, что кажется нам тонкой настройкой, от которой зависит существование, может быть, всего лишь совпадение, – пишет Рис. – Когда-то и я думал именно так. Но сейчас этот взгляд кажется мне слишком узким… Если мы примем его, разнообразные, будто бы особенные черты нашей Вселенной, которые теологи когда-то приводили в качестве доказательств существования Провидения или изначального проекта, не вызовут удивления»
{159}.
Рис попытался подкрепить свои аргументы перечислением некоторых из этих концептов. Он утверждает, что Вселенная, по видимости, управляется шестью параметрами, каждый из которых поддается измерению и является тонко настроенным. Эти величины должны удовлетворять условиям жизни, или же они создают мертвые вселенные.
Первый – то, что параметр ε равен 0,007 – относительное количество водорода, который конвертируется в гелий путем синтеза в момент Большого взрыва. Если бы эта величина имела значение не 0,007, а 0,006, это ослабило бы силу ядерного взаимодействия, протоны и нейтроны не смогли бы соединиться. Невозможным оказалось бы образование дейтерия (ядер с протоном и одним нейтроном), а отсюда следует, что более тяжелые элементы так и не образовались бы в звездах, а вся Вселенная состояла бы из сплошного водорода. Даже малейшее снижение сильного взаимодействия вызвало бы нестабильность периодической таблицы химических элементов, а количество устойчивых элементов, необходимых для создания жизни, уменьшилось бы.
Если бы ε = 0,008, то синтез происходил бы настолько быстро, что после Большого взрыва не осталось бы водорода и сегодня не было бы звезд, дающих свою энергию планетам. Или, возможно, два протона оказались бы связаны вместе, что также сделало бы синтез в звездах невозможным. Рис указывает на вывод Фреда Хойла, что изменение силы ядерного взаимодействия всего лишь на 4 % сделало бы невозможным образование углерода в звездах, а это, в свою очередь, стало бы препятствием для формирования высших элементов и, следовательно, для возникновения жизни
{160}. Хойл обнаружил, что при незначительном изменении силы ядерного взаимодействия бериллий становится настолько неустойчивым, что не может служить мостом для образования атомов углерода.
Второй параметр – N, равное 1036, – это частное от деления силы электрического взаимодействия на силу гравитации. Этот параметр показывает, насколько слаба гравитация. Если бы гравитация была еще слабее, то стали бы невозможны конденсация звезд в плотные скопления вещества и создание невероятно высоких температур, необходимых для синтеза. Отсюда следует, что звезды не светились бы и планеты погрузились бы в замораживающую тьму.
Но если бы гравитация была чуть сильнее, это вызвало бы слишком быстрый разогрев звезд и они сожгли бы свое топливо слишком быстро. При таком варианте развития событий жизнь просто не успела бы зародиться. Кроме того, более сильная гравитация вызвала бы более раннее образование галактик, и они были бы слишком маленькими. Звезды встречались бы в более плотных скоплениях, что стало бы причиной катастрофических столкновений между различными звездами и планетами.
Третьим параметром является Ω – относительная плотность Вселенной. Если бы Ω была слишком мала, то Вселенная расширилась бы и остыла слишком быстро. Но если бы Ω была слишком велика, то Вселенная сжалась бы еще до начала всякой жизни. Рис пишет: «Через одну секунду после Большого взрыва Ω не могла отличаться от единицы больше чем на 10–15, чтобы сегодня, 10 млрд лет спустя, Вселенная все еще продолжала расширяться, а значение Ω при этом наверняка не ушло бы далеко от единицы»
{161}.
Четвертым параметром является Λ, космологическая константа, которая определяет ускорение нашей Вселенной. Если бы эта константа была всего лишь в несколько раз больше, то создалась бы антигравитация, которая разорвала бы нашу Вселенную, и это стало бы причиной ее немедленного Большого охлаждения, при котором жизнь невозможна. Но если бы значение космологической константы было отрицательным, то Вселенная бы коллапсировала в Большом сжатии, причем это случилось бы слишком быстро, чтобы смогла сформироваться какая-либо жизнь. Иными словами, чтобы существование жизни оказалось возможным, космологическая константа, как и Ω, также должна находиться в определенном узком диапазоне.
Пятым параметром является Q – средняя относительная амплитуда флуктуации в космическом микроволновом излучении, равная 10–5. Если бы это число было чуть меньше, то Вселенная имела бы чрезвычайно однородную структуру, будучи безжизненной массой газа и пыли, которые никогда не конденсировались бы в сегодняшние звезды и галактики. Вселенная была бы темной, однородной, лишенной характерных черт и безжизненной. Если бы значение Q было больше, то конденсация вещества произошла бы раньше, при этом оно конденсировалось бы в огромные сверхгалактические структуры. Такие «огромные куски вещества конденсировались бы в черные дыры»
{162}, пишет Рис. И эти черные дыры были бы тяжелее, чем целые галактические скопления. Любые звезды, образование которых возможно в таком огромном скоплении газа, располагались бы слишком плотно, а потому существование планетарных систем было бы невозможным.
