С учетом того что и химические, и оптические принципы фотографии были известны еще в начале XVIII века, остается загадкой, почему так долго не была изобретена сама фотография. Только в 1826 году Жозеф Нисефор Ньепс (1765-1833) изготовил первую зафиксированную фотографию (“Вид из окна в Ле-Грассе”) с помощью процесса, который он назвал гелиографией (“солнцеписьмо”). Время экспозиции составляло как минимум восемь часов, чтобы солнце успело осветить фотографию и справа, и слева.
В следующие несколько лет фотографировать получалось только предметы, остававшиеся неподвижными на протяжении часов. Затем, в 1829 году, Ньепс объединился с Луи Дагерром (1789-1851). Сам Ньепс умер через четыре года после этого, Дагерр продолжал совершенствовать изобретение. Он ввел нанесение тонкого слоя йода на подкладку из серебра для получения светочувствительной поверхности, и теперь оно работало при значительно меньшей выдержке. В 1839 году эти “дагерротипы” изготавливались всего за 10 мин, а в 1842-м повышение порога чувствительности наряду с использованием более эффективной системы линз сократило выдержку до 15 с. Дагерр также создал диораму – специальную комнату, оборудованную новыми изобретениями, которые производили сложные световые иллюзии. Одной из таких машин была “фантасмагория” (буквально – “выступление призраков”), чьим первым умением стало воспроизведение оптических эффектов солнечного восхода.
Англичанин Уильям Фокс Тальбот (1800-1877) был главным соперником Дагерра. Для создания “Ботанического образца” (ок. 1835), чистого результата взаимодействия солнечного света с химикатами, Тальбот поместил лист растения на кусок фоточувствительной бумаги и оставил его под солнцем: изображение листа проявилось как слабый, на грани исчезновения, отпечаток на засвеченном фоне. Полученные без помощи камеры, эти “фотограммы”, как назвал их Тальбот, казались произведением солнца, а не фотографа. Само солнце и было гелиографом.
Тальбот работал в том же направлении, что и Дагерр, но держал в секрете открытый им ранее метод фиксации отпечатков. Прочтя об изобретении соперника, он усовершенствовал свою технику, что позволило снимать людей, и разработал калотипию (от греч. καλός – красивый и τύπoς – отпечаток) – способ получения негативного изображения. Самый ранний сохранившийся бумажный негатив относится к августу 1835 года – это окно эркера в южной галерее загородного дома Тальбота в аббатстве Лакок в графстве Уилтшир. Тальбот так описывает процесс создания этого снимка:
Поскольку у меня не было с собой… камеры-обскуры подходящего размера, я сделал ее сам из большого ящика, изображение проецировалось на одну из его стенок с помощью хорошего объектива, закрепленного на противоположной стороне. Я зарядил аппарат чувствительной бумагой и в ясный летний день поставил его примерно в сотне ярдом от здания, выигрышно освещенного солнцем. Спустя час или около того я открыл ящик и обнаружил на бумаге отчетливое изображение здания, за исключением тех его частей, что находились в тени
[754].
Поступь прогресса становилась все громче. Великий астроном Джон Гершель тоже внес значительный вклад – он провел множество экспериментов со светочувствительностью различных солей металлов и растительных красителей, разрабатывая технику цветной фотографии, а также ввел ряд терминов, сегодня ставших нормой: “негатив”, “позитив”, “снимок”, “фотограф”. Первые такие изображения, все еще отражающие концепцию авторства солнца, назывались гелиографами
[755].
Между фотографией и живописью вскоре возникло соперничество. Тальбот, например, был восхищен способностью камеры улавливать свойства световых отражений на стекле – по его мнению, это бросало вызов лучшим живописцам. Еще один из первых фотографов, Роджер Фентон, направил объектив прямо на солнце – казалось бы, в нарушение всех известных фотографических принципов, – чтобы произвести своего рода эффект Тернера в фотографии. Этот постоянный вызов живописи, который новая технология бросала методам более раннего искусства, ознаменовал начальную эпоху фотографии – так ее практики боролись за становление нового искусства. Снимок Фентона “Неф собора в Солсбери, вид из южного трансепта” (1858) иллюстрирует, каким образом фотограф может уловить игру света и тени в интерьерной съемке. Если открыть затвор объектива достаточно надолго, чтобы затененные края смазались в результате сдвига солнца, то собор на снимке приобретет воздушность и одновременно зафиксирует нюансы полутьмы, присущей готическому пространству
[756]. Вполне естественно, что Ролан Барт видел сходство между фотокамерой и часами
[757].
Время выдержки становилось помимо удобного инструмента еще и помехой. Когда в 1867 году фотограф Джулия Маргарет Камерон снимала знаменитый портрет Джона Гершеля, внутренее освещение было настолько скудным, что Гершелю пришлось сохранять неподвижность почти девять минут; это придало еще больше резкости его угловатым чертам. Однако действию следующей главы в развитии фотографии суждено было перенестись из Англии в Париж. В истории человечества разные города в разное время получали титул Города света – от Варанаси (Индия) до Лиона (южная Франция). В 1890-е первое место прочно утвердилось за Парижем. Слово lumière, которое включает в себя понятие “света”, гораздо шире английского эквивалента light, поскольку дополнительно означает счастье, энтузиазм и мир искусства. Ирония, однако, состояла в том, что большую часть своей истории Париж был городом темноты. В XIII веке он мог похвастаться всего тремя уличными фонарями; в XV и XVI веках закон требовал от каждого домовладельца выставлять по свече в выходящих на улицу окнах, но никто не следил за исполнением этого закона. Город света Париж был на самом деле городом теней
[758].
