Большинство пирамид, ориентированных на равноденствие, были выстроены так, что в этот день на заходе они, казалось, пожирали садящееся светило, что, конечно, только увеличивало благоговейный восторг свидетелей. Такая ориентация позволяла использовать пирамиды в качестве отметок солнечного курса (древние тексты упоминают “тень Ра” и “шаг Ра”), так что они служили одновременно как храмы Солнца и как сезонные часы. Вместе с окружающими их храмами пирамиды являют собой достовернейшее и величайшее свидетельство того, как культ и астрономия могут идти рука об руку.
Целые цивилизации соединяли представления о времени и пространстве с пантеоном своих богов, перекидывая мост между небесами и землей. Однако религиозные празднества, связанные с солнцестоянием или другими солярными явлениями, не были достоянием исключительно древних или доисторических обществ. Великие соборы Европы стояли лицом к востоку, обозначая собственный священный статус. И хотя папа Лев Великий (440–461) запретил христианам поклоняться восходящему солнцу, его почитание признавалось приемлемым до тех пор, пока солнце воспринималось только как символ Христа, входящего в свою церковь, – доктрина, которую, впрочем, было легче провозгласить, чем провести в жизнь. Папа Вигилий (537–555) повелел переориентировать все церкви апсидами, а не входами на восток, чтобы солнечный свет (как отвлекающий и соперничающий фактор) не проникал через открытые двери церкви. Только в исключительных случаях соборам разрешалось ориентировать вход на восход в день зимнего солнцестояния и заход в день летнего или же равнять главную ось церкви по восходу солнца в какой-то определенный день, например день святого покровителя данного храма
[87].
Периодическое отречение от солнца, через которое время от времени проходит Церковь, не играет большой роли. Ведь остается фактом то, что церковные праздники ведут свое происхождение от языческих солярных празднеств, а астрономы, столетиями наблюдавшие Солнце, обычно находились на службе церкви. Гномоны – столбики солнечных часов – встречаются повсюду, от собора в Бергамо (северная Италия) до нефа церкви Сан-Сюльпис (Париж), ставшей ныне знаменитой благодаря “Коду да Винчи”. Свою отдельную и очень долгую историю насчитывают телескопы, размещавшиеся в итальянских церквях; на протяжении XVII и XVIII веков соборы Болоньи, Рима, Флоренции и Парижа служили солнечными обсерваториями
[88].
Мост архитектора Сантьяго Калатравы в Черепашьем заливе в Реддинге, Калифорния. Открылся 4 июля 2004 года и является самыми высокими в мире солнечными часами (Alan Karchmer / ESTO)
На другой стороне Атлантики, посреди Манхэттена (сейчас это место пересечения Стейвесант-стрит и Нижней 2-й авеню), с 1799 года стоит церковь Св. Марка (St. Mark’s Church-in-the-Bowery). После пожара 1978 года реставраторы обнаружили в южной стене на одной линии с алтарем окно-розу. В 1983 году в окно вставили витраж, так что в полдень в весеннее равноденствие солнце рассыпает по всему нефу разноцветные отблески.
В светском мире происходит то же самое, что и в мире сакрального. Всего на две мили к северу, во внутреннем дворе здания МакГроу-Хилл на углу 6-й авеню и 48-й стрит располагается пятидесятифутовый стальной “Солнечный треугольник”, поставленный в 1973 году. Его отвесная сторона указывает на солнечный зенит в середине лета, а нижняя сторона – на место солнца в полдень первого зимнего дня, около 21 декабря. Другой пример из недавних построек – огромный мост – солнечные часы, построенный испанским архитектором, скульптором и инженером Сантьяго Калатравой между 1996-м и 2004-м годами: “Скошенный подобно катапульте, готовой выстрелить”
[89], он переброшен через реку Сакраменто в Реддинге (Калифорния), и благодаря ориентации моста с севера на юг тень от его пилона указывает время дня.
Два раза в год на Манхэттене солнце демонстрирует один и тот же примечательный трюк. Поскольку большая часть острова застроена по прямоугольному плану (при этом сетка повернута относительно оси север – юг к востоку на 28,9°), лучи восходящего и заходящего солнца падают практически под прямым углом к авеню
[90]. Это значит, что, например, 30 мая 2009 года можно было наблюдать свет заходящего солнца, бьющий сразу из всех манхэттенских поперечных улиц от 14-й стрит (где уличная прямоугольная сетка, собственно, и начинается) и выше. В следующие дни, вплоть до самого летнего солнцестояния тремя с половиной неделями позднее, точка захода солнца продолжала сдвигаться на север. Затем она вновь передвигалась южнее, пока заход опять не поравняется с манхэттенскими поперечными стрит 11 июля в 8 ч 27 мин вечера. “Возможно, – предположил Нейл де Грасс Тайсон, директор Хайденовского планетария, – в далеком будущем антропологи сделают выводы о том, что манхэттенская застройка тоже имела какой-то астрономический смысл, в точности как мы сейчас рассуждаем про Стоунхендж”
[91].
Глава 4
Ужасы небес
На двадцатый день случилось затмение. Царь убит, трон захвачен неизвестным. На двадцать первый день – опять затмение. Разорение. Вся страна усеяна трупами.
Вавилонские таблички предсказаний, 1600 год до н. э.
Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,
В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей
У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал
[92].
Архилох (714–676 годы до н. э.)
Полярные сияния и затмения – эти величайшие небесные драмы внушают, вероятно, наибольшее из всех явлений природы благоговение, и на протяжении тысячелетий, от древних времен и до наших дней, страх перед ними неизменно побеждал любые истолкования учеными их причин.
