– Можно, я возьму ее? – спросил Маркус у старухи.
– Ведь вы мне вернете ее, падре?
– Да, – пообещал пенитенциарий и поднялся со стула. – Благодарю вас, синьора Вирджиния. Вы мне очень помогли.
– Как, разве вы не хотите познакомиться с моим женихом? Он вот-вот появится, – протянула она разочарованно. – Он приходит каждый вечер, в этот час, и стоит на улице, перед садом. Смотрит на мое окно, хочет увериться, что со мной все хорошо. Потом машет рукой. Всегда машет рукой.
– В другой раз, – пообещал Маркус.
– Сестры думают, что я сошла с ума, что я все это выдумала. Но это правда. Он моложе меня, и хотя у него нет одной руки, он мне все равно нравится.
Пенитенциарий застыл на месте. Ему припомнился санитар из института «Гамельн», которого он видел накануне, просматривая кассету.
Фернандо, однорукий.
– Можете показать мне, куда становится ваш жених, когда приходит навещать вас по вечерам? – спросил он, повернувшись к окну.
Старуха улыбнулась: наконец кто-то поверил ей.
– Рядом с тем деревом.
Прежде чем Фернандо понял, что происходит, Маркус сбил его с ног, прижал к земле всем своим весом и рукой надавил на горло.
– Приглядываешь за старухой, чтобы никто не добрался до нее и не поговорил с ней? Ведь она знает правду, знает о Викторе…
Однорукий задыхался, глаза у него вылезли из орбит.
– Кто ты? – прохрипел он.
Маркус надавил сильнее:
– Кто тебя послал? Кропп?
Мужчина замотал головой:
– Умоляю тебя: Кропп тут ни при чем. – Культя в рукаве длинной темной куртки отчаянно билась по земле, словно вытащенная из воды рыба.
Маркус ослабил хватку, чтобы Фернандо мог говорить.
– Тогда объясни мне…
– Это была моя инициатива. Джованни предупредил, что кто-то ходит и задает вопросы. Не полицейский.
Джованни, старый санитар, который ночевал в подвале института «Гамельн». Человек в синих башмаках.
– Я ходил сюда, потому что думал: тот, кто расследует это дело, доберется и до экономки. – Он заплакал. – Умоляю: я тебе все расскажу, я хочу покончить с этой историей. Не могу больше.
Но Маркус не верил в искренность Фернандо.
– Почему я должен доверять тебе?
– Потому что я отведу тебя к Кроппу.
5
Весь остаток дня она не думала о странной эсэмэске.
После работы пошла в спортзал снять напряжение, накопившееся за шесть дней. Физическая усталость помогла избавиться от того, что угнетало ее.
Поражение Моро и ЦОС, передача расследования СОГ, у Дианы Дельгаудио – признаки выздоровления, которое никогда не наступит.
Но, по правде говоря, ей не хотелось возвращаться домой. Повседневность с Максом страшила ее. Она впервые ясно отдала себе отчет в том, что не все между ними ладно. Она сама не знала, что именно, а главное, не знала, как ему об этом сказать.
Выйдя из душевой в раздевалку, Сандра открыла шкафчик, куда сложила все свои вещи, и заметила иконку нового сообщения. Тот же незнакомый номер, те же слова:
Обожаешь его?
В первый раз она подумала, что кто-то ошибся номером. Но теперь сомнения отпали: послание предназначалось именно ей.
По дороге в Трастевере она пыталась перезвонить по номеру отправителя, но в ответ получила только череду гудков, звучащих в пустоте. Это ее взбесило. Сандра не была любопытной, поэтому решила забыть обо всем.
Она припарковалась в нескольких метрах от дома, но не спешила выходить из машины. Вцепившись в руль, смотрела сквозь ветровое стекло на светящееся окно своей квартиры. Можно было разглядеть, как Макс хлопочет на кухне. В фартуке, сдвинув очки на лоб, он, похоже, готовил ужин. Со своим обычным отсутствующим видом, наверняка насвистывая.
Как я ему скажу? Как объясню ему то, что не могу объяснить самой себе?
Но сделать это необходимо, так будет честно по отношению к нему. Поэтому Сандра, глубоко вздохнув, вышла из машины.
Услышав, как ключ проворачивается в замке, Макс вышел ее встречать, как он это делал каждый вечер.
– Устала? – спросил он, целуя Сандру в щеку и забирая сумку со спортивным костюмом. – Ужин почти готов, – добавил Макс, не дожидаясь ответа.
– Отлично, – выдавила из себя Сандра с огромным усилием. Но Макс этого не заметил.
– Сегодня в классе была большая проверочная работа по истории: ребята прекрасно ответили на все вопросы по Возрождению. Я не поскупился на высокие баллы! – Он сообщал об этом, как бизнесмен, только что заключивший миллионную сделку.
Невероятно, с каким энтузиазмом Макс предавался своей работе. Денег, которые он зарабатывал, едва хватало на квартирную плату, но быть учителем истории значило для него больше, чем любое богатство.
Однажды ночью ему приснились какие-то числа. Сандра подначивала его поставить на них в лотерее, но Макс запротестовал. «Будет странно, если я, разбогатев, останусь простым учителем. Следовательно, мне придется изменить образ жизни, а я моей теперешней жизнью доволен».
– Ничего подобного, – возразила она. – Ты мог бы делать то же, что делаешь сейчас, только больше не заботиться о будущем.
– Но что может быть прекраснее, чем тайна будущего? Включая драмы и обиды. Люди, которым больше не надо заботиться о будущем, словно бы заранее закончили свое существование, достигли цели. А у меня есть история: только на прошлое и можно положиться.
Сандру привлекал этот человек, который кому угодно мог показаться лишенным амбиций. Но в ее глазах Макс, в отличие от многих других, точно знал, чего хочет. И этого знания было ему довольно.
Через несколько минут она уселась за стол, в то время как Макс опрокидывал на дуршлаг макароны. У него и это отлично получалось. С тех пор как Макс перебрался из Ноттингема в Рим, он великолепно освоил основы итальянской кухни. Зато Сандра едва могла поджарить пару яиц.
Этим вечером Макс, как всегда, поставил на стол свечу в бокале. У них сложился такой романтический ритуал. Прежде чем раскладывать еду, Макс чиркнул спичкой и зажег свечу. И улыбнулся Сандре. Откупорил бутылку красного.
– Напьемся и заснем прямо на диване, – пошутил он.
Как сказать такому человеку, насколько тяжело мне быть с ним? Сандра чувствовала, что искушает судьбу.
Макс приготовил ее любимое блюдо: паста алла Норма, с баклажанами и базиликом. Второе блюдо – сальтимбокка
[13] по-римски. Плохо только, что она всегда чувствовала себя недостойной мужчины, столь полного совершенств. Сандра знала, что не заслуживает этих знаков внимания, и переживала еще сильней.
