Когда мистер Маркем и этот рыбак шагали вдвоем по берегу, англичанин попросил своего спутника не упоминать о том, что недавно он оказался в таком опасном положении, так как это лишь расстроило бы его дорогую супругу и детей. Он сказал, что должен предупредить их всех о зыбучем песке, и с этой целью тут же стал задавать вопросы, пока не убедился, что получил полные сведения по этой теме. Но перед тем как они расстались, Артур спросил у рыбака, не видел ли тот еще одного человека, одетого так же, как он, на другой скале, когда спешил к нему на помощь?
– Нет-нет! – услышал он в ответ. – В этих местах нет другого такого дурака. И не было со времен Джейми Флимана, что был шутом у лэрда
[123] Удни. Я вам так скажу, приятель: такого варварского наряда, какой был на вас до сих пор, сроду не видали в этих краях. Думаю, что такое платье никогда не предназначалось для сиденья на холодных скалах, как вы тогда сидели. Приятель, разве вы не боитесь ревматизма или люмбаго
[124], если плюхаетесь на холодные камни голым задом? Я подумал, что вы чудак, когда увидел вас утром в порту, но это просто глупость или безумие с вашей стороны так поступать!
Мистер Маркем не стал спорить насчет этого, и так как они теперь были близко от его дома, он пригласил рыбака выпить стакан виски. Тот согласился, и они расстались на ночь. Артур же постарался предупредить всех членов своей семьи о зыбучих песках, упомянув, что и он сам попадал там в опасное положение.
В ту ночь он совсем не спал. Слышал, как часы отбивали один час за другим, но, как ни старался, не мог уснуть. Снова и снова он вспоминал ужасный эпизод с зыбучим песком, начиная с того момента, когда Сафт Тамми прервал привычное молчание, чтобы прочитать ему проповедь о грехе тщеславия и предостеречь его. В его мозгу все время вертелся вопрос: «Так ли я тщеславен, что пополнил ряды глупцов?», и ответ приходил к нему словами безумного прорицателя: «Суета сует, говорит проповедник. Все есть суета. Раскайся, пока зыбучий песок не поглотил тебя!» Неизвестно почему, но он начал ощущать приговор судьбы. Бедняге казалось, что ему на роду написано погибнуть в том зыбучем песке. Разве он уже не встретился там лицом к лицу с самим собой?
Когда настало серое утро, Артур все же задремал, но было очевидно, что эти мысли преследовали его и во сне, так как его разбудили слова жены:
– Спи молча, прошу тебя! Этот проклятый костюм горца свел тебя с ума. Перестань разговаривать во сне, если можешь!
Неизвестно почему, но мистер Маркем обрадовался, словно с его груди сняли ужасную тяжесть. Он спросил жену, что именно говорил во сне, и услышал в ответ:
– Ты так часто это повторял, что, видит Бог, любой бы запомнил. «Не лицом к лицу! Я видел орлиное перо над лысой головой! Еще есть надежда! Не лицом к лицу!» А теперь спи! Спи!
И после этого он действительно уснул, так как, по-видимому, осознал, что пророчество безумца еще не сбылось. Он не встретился лицом к лицу с самим собой, во всяком случае, пока.
Рано утром его разбудила горничная, сообщившая, что явился какой-то рыбак и хочет его видеть. Артур оделся так быстро, как только смог – все-таки он еще плохо управлялся с одеждой шотландских горцев – и поспешил вниз, поскольку ему не хотелось заставлять спасителя ждать. Увы, посетителем оказался не кто иной, как Сафт Тамми, что неприятно удивило почтенного торговца. Старик же сразу взял быка за рога:
– Я должен ждать возле почты, но подумал, что потрачу на тебя часок и зайду только для того, чтобы посмотреть, носишь ли ты по-прежнему тот дурацкий костюм, говорящий о твоем тщеславии. Вижу, что ты ничему не научился. Что ж, время приближается, это уж точно! Однако у меня по утрам полно свободного времени, так что я буду заходить к тебе, чтобы посмотреть, как ты поживаешь и не отправился ли к зыбучим пескам, а оттуда – прямиком к дьяволу! А теперь я пошел на работу!
Провозгласив это, Тамми сразу же ушел, оставив мистера Маркема весьма раздосадованным, потому что служанки, слышавшие всё, напрасно старались скрыть свой смех. По правде говоря, Артур решил в тот день надеть обычный костюм, но визит Сафта Тамми заставил его передумать. Он им всем покажет, что Артур Фернли Маркем не трус, – и будь что будет!
Когда он вышел к завтраку в полном боевом наряде, дети все как один опустили головы и их затылки сильно покраснели. Поскольку никто из них не рассмеялся – кроме Титуса, самого младшего, который зашелся в приступе истерического кашля и был тут же изгнан из комнаты, – глава семейства не мог их ни в чем упрекнуть и с суровой решимостью принялся чистить яйцо. К несчастью, когда жена передавала ему чашку чаю, одна из пуговиц на рукаве Артура зацепилась за кружево ее шали, в результате чего горячий чай выплеснулся на голые колени мистера Маркема. Вполне естественно, что он не смог сдержаться и выругался, в ответ на что жена, немного обиженная, заявила:
– А чего ты еще ждал, Артур, если по-прежнему выставляешь себя на посмешище в этом идиотском наряде? Ты к нему не привык и никогда не привыкнешь!
– Мадам! – начал было мистер Маркем, преисполненный негодования, но не продвинулся дальше: теперь, когда возникла эта тема, миссис Маркем была полна решимости поговорить с супругом начистоту. В результате Артур услышал много неприятного для себя, причем высказанного не слишком любезным тоном. Манеры жен редко бывают приятными, когда они берутся высказывать мужу то, что считают «правдой». В результате Артур Фернли Маркем тут же поклялся, что все время их пребывания в Шотландии он будет носить только тот костюм, который жена оскорбила. Увы, за женщинами, подобными миссис Маркем, всегда оставалось последнее слово, а в данном случае сопровождаемое еще и слезами.
– Прекрасно, Артур! – объявила она. – Разумеется, ты поступишь так, как захочешь. Пускай заодно ты сделаешь из меня предмет насмешек и лишишь бедных девочек их шанса в жизни, ведь мало кто из молодых людей захочет иметь тестя-идиота! Но я тебя предупреждаю, что твое тщеславие когда-нибудь принесет тебе сильное потрясение, если, конечно, ты раньше не окажешься в сумасшедшем доме или не умрешь!
Через несколько дней стало ясно, что мистеру Маркему придется совершать большую часть своих прогулок в одиночестве. Конечно, дочери время от времени ходили гулять вместе с ним, – главным образом рано утром, или поздно вечером или в дождливый день, когда вокруг не было людей, – и заявляли, будто готовы сопровождать отца в любое время, но им почему-то всегда что-то мешало. С другой стороны, мальчиков в таких случаях и вовсе невозможно было найти, а что до миссис Маркем, то она наотрез отказывалась сопровождать супруга куда-либо, пока он не прекратит валять дурака. В воскресенье Артур надел свой обычный костюм из черного сукна, так как справедливо считал, что церковь не место для ссор, но уже в понедельник вновь сменил его на наряд горца. К этому времени мистер Маркем многое отдал бы, чтобы мысль об этом наряде никогда не приходила ему в голову, но его британское упрямство было слишком сильным, и он не желал сдаваться. Сафт Тамми каждое утро появлялся у его дома и, если не имел возможности повидать хозяина или передать ему послание, обычно возвращался после полудня, доставив по назначению свою сумку с почтой, и ждал его появления. Если Маркем выходил на улицу, старик неизменно предостерегал его об опасности тщеславия теми же словами, которые произнес в первый раз, и очень скоро англичанин стал считать его чуть ли не Бичом Божьим.
