Кружащиеся в воздухе стервятники громко кричали, замирая на месте, а потом тоже прекращали преследование.
Дольше всех продержались змеи. Извиваясь и неприметно скользя вперед, они упорно преследовали странника, находя радость и надежду в кровавых следах, которые он оставлял за собой на скользких камнях. И все же наступил такой момент, когда ужасы тех мест, по которым шел Поэт, – мрачные ущелья, из которых дует ядовитый ветер, наполняющий отчаянием даже логова хищных зверей, бесплодные пустоши и опустевшие долины – остановили даже змей, заставив их повернуть назад, полных горького разочарования.
Затем начались места, где оставалось все меньше растений. Даже сорные травы росли более чахлыми и слабыми. Еще дальше их сменили бесплодные, голые скалы, где самые ядовитые травы, которые принимали призрачные очертания под влиянием мрака и ужаса, теряли способность причинять вред, который длится дольше жизни самого растения, и даже смертоносный анчар не мог пустить корни в зараженную землю. А еще дальше, у самого входа в Долину Тени, даже твердые предметы теряли свою плотность и таяли, превращаясь во влажный, холодный туман, носящийся над землей.
Погруженный в печаль Поэт уже не чувствовал твердой почвы под кровоточащими ступнями. Он шагал по теням и среди теней, все вперед и вперед, через Долину Тени, стремясь к своей любимой в Замок Короля.
Долина Тени казалась бесконечной, окруженная бурлящим туманом, сквозь который не мог проникнуть ничей взор и увидеть высочайшие горы, между которыми лежала Долина. И все-таки они были там: гора Отчаяние с одной стороны и гора Страх – с другой.
До сих пор бедный, сбитый с толку разум Поэта не обращал внимания на опасности, страхи и страдания вокруг, разве что они учили его чему-то. Но теперь, хотя его со всех сторон окутывали испарения Долины Тени, странник невольно вспомнил о встретившихся на пути ужасах. Его окружали чудовищные фантомы, бесшумно встающие в тумане и опять исчезающие раньше, чем он мог полностью осознать их жуткий смысл.
Потом в его душе зародилась пугающая мысль…
Возможно ли, что его любимая совершила путешествие сюда? Неужели ей пришлось вынести страдания, выпавшие на долю его самого? Было ли необходимо, чтобы ее пугали все эти кошмары?
Подумав о своей любимой, вытерпевшей такие страдания и ужасы, Поэт издал горестный вопль, прозвеневший в тишине, вспоров туман Долины и эхом отразившись в пещерах гор Отчаяние и Страх.
Этот дикий крик, вырвавшийся из самого сосредоточения страдающей души, пронесся над Долиной и звучал, пока населявшие ее тени людей на мгновение не пробудились от смертного сна. Смутными тенями носились они по Долине Тени, то тая, то вновь возвращаясь к жизни, пока вся Долина еще раз не оказалась населенной призраками.
О, каким страданием наполнилась в тот час душа несчастного печального Поэта!
Но когда прошел первый приступ боли, странник понял, что мертвых не терзают кошмары того путешествия, которое он совершил, и все ужасы перехода к Замку Короля существуют только для живых. При этой мысли на него снизошел такой покой, что даже там, в мрачной Долине Тени, он услышал тихую музыку, что прозвучала в пустынном мраке, подобно Музыке Сфер.
Потом бедный Поэт вспомнил слова друзей о том, что его любимая прошла через Долину Тени, познала Музыку Сфер и ныне пребывает в Замке Короля. «Раз я сейчас нахожусь в Долине Тени и слышу Музыку Сфер, значит, вскоре я должен увидеть и Замок Короля» – решил он и двинулся вперед, окрыленный надеждой.
Но увы! – сама надежда превратилась в новую боль, которой он до этого не ведал.
До сих пор Поэт шел вслепую, не разбирая дороги и не видя того, что было рядом, – лишь бы двигаться вперед и достичь своей цели. Теперь же темнота таила в себе новые опасности: путник постоянно думал о том, что может помешать его миссии, и эти мысли сильно замедляли его, так что мгновения казались ему столетиями, лишенными надежды. Поэт с нетерпением ждал конца пути – того момента, когда в конце Долины Тени он наконец увидит высокие башни Замка Короля. С каждым шагом в его душе росло отчаяние, и вместе с тем все громче звучала в ушах Музыка Сфер.
Вперед, только вперед спешил несчастный Поэт, как безумный. Мрачные тени, заполонившие туман, шарахались прочь, когда он проходил мимо, предостерегая, тянули к нему руки с длинными, темными, смертельно холодными пальцами. Казалось, в этой горькой тишине они твердили ему: «Вернись! Вернись!»
Все громче и громче гремела Музыка Сфер. Все быстрее и быстрее бежал Поэт среди обступившего его сумрака зловещей долины, и тени людей, растворяющиеся перед ним в воздухе, жалобно стенали, предостерегая: «Вернись! Вернись!» Но в ушах человека все громче звучала вызывающая смятение музыка, и он бежал дальше, пока наконец природа не взяла свое и измученное тело не упало на землю – бесчувственное, кровоточащее, одинокое.
Через некоторое время – насколько долгое, он даже не догадывался – Поэт пришел в себя.
Сначала он не мог понять, где находится; и смущенные чувства не могли ему в этом помочь.
Поэта окружали мрак, холод и печаль. Ни ветерка в воздухе, ни единого движения пролетающего облачка. Ни голоса, ни шевеления живого существа на земле, в воде и в воздухе. Ни шороха листвы или качающихся ветвей – все молчало, было мертвым и пустынным. Среди вечных мрачных гор вокруг лежала долина, лишенная всего, что жило и росло.
Текучий туман, полный множества людских теней, исчез. Даже внушающих ужас кошмаров пустыни больше не было. Поэт огляделся по сторонам, и одиночество обрушилось на него с такой силой, какой он прежде и вообразить не мог. Ему захотелось даже, чтобы налетела буря или раздался рев лавины, который нарушил бы это ужасное, гнетущее молчание.
Тогда Поэт понял, что он миновал Долину Тени; Музыка Сфер более не звучала, и странник подумал о том, что теперь ему будет тяжело шагать по печальному Королевству Смерти.
Он огляделся, страшась не увидеть Замка Короля, где пребывает его Любимая, и застонал, услышав обретенный голос своего сердца: «Не здесь! О, только не здесь, среди этого ужасного одиночества».
В окружающей Поэта тишине эти слова отразились от далеких гор, и пустота ожила, заполненная эхом: «Не здесь! О, не здесь».
Внезапно звуки эха смолкли, и по темному небу прокатился ужасный раскат грома. Очень далеко, над бесконечным серым горизонтом пролетел он, возвращаясь, нарастая и замирая, пока не превратился сперва в угрожающее ворчание, а потом – в ужасный звук, напоминающий слово: «Вперед!»
Поэт опустился на колени и со слезами радости приветствовал это проявление Высшей Силы, которая правит немым отчаянием глуши. Он понял, что в Долине Тени прозвучал могучий голос Небесного повеления. Потом поднялся на ноги и с обновленным сердцем двинулся вперед, а раскат грома замер вдали, и снова воцарилась одна лишь тишина отчаяния.
Так шло время, но не было отдыха усталым ногам. Вперед, все время вперед шел Поэт, и лишь одно воспоминание подбадривало его – эхо грома по-прежнему отдавалось у него в ушах: «Вперед! Вперед!»
