Рано утром в назначенный день Сара увидела обоих претендентов у своей двери. Ни один не доверил свою тайну другому, каждый просто постарался пораньше узнать ответ и, если он будет положительным, посвататься. Дамон, как правило, не берет с собой Пифия
[80], когда делает предложение, и в душе каждого мужчины его собственные любовные дела стоят гораздо выше требований дружбы, поэтому на протяжении того дня оба все время пытались избавиться друг от друга. Это положение, несомненно, было несколько неловким для Сары, и хотя тщеславию девушки льстило, что ее так обожают, но все-таки бывали моменты, когда ее раздражала настойчивость обоих мужчин. Единственным утешением в такие моменты служило то, что она видела в притворных улыбках девушек, проходящих мимо двойного караула у ее дверей, зависть, переполнявшую их сердца. Мать Сары была женщиной заурядной и корыстной и, понимая положение вещей, настойчиво высказывала дочери лишь одно пожелание в совершенно ясных выражениях: устроить все так, чтобы Сара получила все, что возможно, от обоих мужчин. С этой целью она хитроумно держалась, насколько могла, подальше от ухажеров своей дочери и молча наблюдала. Сначала Сару возмущали ее корыстные взгляды, но, как бывает всегда, ее слабый характер уступил настойчивости, и теперь она переживала этап пассивного смирения. Ее не удивило, когда мать шепнула ей в маленьком дворике за домом:
– Поднимись ненадолго на холм, я хочу поговорить с этими двумя. Они оба горят желанием заполучить тебя, и настало время договориться!
Сара начала было робко возражать, но мать резко оборвала ее:
– Я тебе говорю, девочка, я уже все решила! Оба эти парня тебя хотят, но лишь один может получить. Только вот до того, как ты сделаешь выбор, я устрою так, что ты получишь всё, чем владеют они оба. Не спорь, дитя! Иди на вершину холма, а когда вернешься, я уже обо всем договорюсь. Мне это кажется совсем нетрудным!
Итак, Сара стала взбираться на холм по узкой тропинке среди золотистого дрока, а миссис Трефузис уединилась в гостиной своего домика с двумя мужчинами.
Она начала атаку с отчаянной храбростью, которая свойственна всем матерям, когда они думают о своих детях, какими бы подлыми ни были эти мысли:
– Эй, вы, двое! Вы оба влюблены в мою Сару, верно?
Они молчали и краснели, подтверждая очевидное предположение, а женщина продолжала:
– И при этом ни одного из вас нельзя назвать хорошо обеспеченным!
Претенденты снова тактично промолчали, соглашаясь с такой недооценкой их положения.
– Сомневаюсь, сможет ли кто-то из вас содержать жену!
Хотя молодые люди не произнесли ни слова, их лица выражали явное несогласие. Миссис Трефузис продолжала:
– Но если бы вы сложили вместе то, что есть у каждого, вы бы создали комфортную жизнь для Сары и одного из вас!
Произнося эти слова, она пристально смотрела на мужчин, прикрыв хитрые глаза; потом, убедившись, что они усвоили эту мысль, женщина быстро заговорила, словно хотела предупредить их возражения:
– Вы оба нравитесь девушке, и ей, может быть, трудно выбрать. Почему бы вам не бросить жребий? Сначала сложите ваши капиталы – вы оба немного отложили, я знаю. Пусть счастливчик возьмет эти деньги, уедет и пустит их в дело, а потом вернется домой и женится на ней. Полагаю, никто из вас не боится! И никто не скажет, что не сделает это ради девушки, которую вы, по вашим словам, любите!
Молчание нарушил Абель:
– Мне кажется несправедливым разыгрывать девушку по жребию! Ей самой бы это не понравилось, и это проявление неуважения к ней…
– Ты боишься рискнуть? – перебил его Эрик, который сознавал, что у него не так много шансов, как у друга, если Сара будет сама выбирать между ними.
– Только не я! – отважно ответил Абель.
Миссис Трефузис, видя, что ее идея начинает работать, воспользовалась достигнутым успехом:
– Значит, решено! Вы сложите свои деньги, чтобы создать для нее дом, в любом случае, бросите ли жребий, или предоставите сделать выбор ей самой?
– Да, – быстро ответил Эрик, и Абель согласился так же твердо. Хитрые глазки миссис Трефузис блеснули. Она услышала во дворе шаги Сары и сказала:
– Ну, вот и она, и я предоставлю решать ей.
И, произнеся это, она вышла.
Во время короткой прогулки по холмам Сара пыталась принять решение. Она почти сердилась на обоих мужчин за то, что они стали причиной такого затруднения, и поэтому сказала, войдя в комнату:
– Я хочу поговорить с вами обоими. Пойдемте к Скале флагштока, там мы сможем побыть одни.
Она взяла шляпку, вышла из дома и двинулась по извилистой дорожке к крутой скале, на вершине которой стоял высокий флагшток, на который когда-то поднимали огонь в корзине. Эта скала замыкала северную стену маленькой бухты. По тропинке могли идти рядом только два человека, и положение вещей ясно обрисовывало то, что, по какому-то негласному соглашению, Сара шла первой, а мужчины следовали за ней, бок о бок. К этому моменту в сердцах обоих кипела ревность. Когда они взобрались на вершину скалы, Сара прислонилась спиной к флагштоку, а оба молодых человека встали напротив нее. Она выбрала свою позицию намеренно, так как рядом с ней не осталось места для другого человека. Все трое некоторое время молчали, затем Сара рассмеялась и сказала:
– Я обещала вам обоим дать ответ сегодня. Все это время я непрерывно думала, пока не начала сердиться на вас за то, что вы поставили меня в такое положение. И даже сейчас я еще ничего не решила.
И тут Эрик внезапно произнес:
– Давай бросим жребий, милая!
Сара не выказала никакого негодования по поводу этого предложения – разговоры матери подготовили ее к чему-то подобному, а слабый характер вынуждал хвататься за любой выход из затруднения. Она стояла, опустив глаза, рассеянно теребя рукав платья, и, казалось, молча соглашалась с предложением. Оба мужчины инстинктивно это поняли, и каждый достал из кармана монету, подбросил ее в воздух и накрыл второй рукой ладонь, на которой та лежала. Несколько секунд они все так стояли, молча, затем Абель, который был из них двоих более заботливым, спросил:
– Сара, а это хорошо?
С этими словами он убрал руку с монеты и вернул ее обратно в карман.
– Хорошо ли, плохо ли – это хорошо для меня! А ты поступай как знаешь, – заявила девушка, рассердившись, на что он тут же ответил:
– Нет, милая! Если ты согласна, то и я тоже. Я думал только о тебе, чтобы ты потом не пожалела и не разочаровалась. Если ты любишь Эрика больше, чем меня, так и скажи, ради Бога, и у меня хватит мужества отойти в сторону. Точно так же, если ты любишь меня, не делай нас несчастными до конца жизни!
Столкнувшись лицом к лицу с трудностью, Сара проявила всю слабость характера: закрыла лицо руками, заплакала и призналась:
