Она была права. Он брал женщин только сзади. Им он тоже в глаза смотреть не хотел.
Подойдя к нему, она скромно положила руку на рукав его куртки.
— Я встану перед тобой на четвереньки, — хриплым голосом предложила она. — Я не боюсь, как другие девушки.
«Она сказала, что сегодня…»
— Возможно, в другой раз, — оттолкнул он ее.
Сегодня вечером он искал другой порок. Перед собой на четвереньках ему хотелось видеть другую женщину…
Боже, что с ним сделал этот образ. Милли Ли Кер наклонялась к нему, ее сливочная кожа обнажалась, и ее тело принимало его.
«Черт».
Ему необходимо от этого как-то освободиться, или он сгинет тут в холодной лондонской ночи.
Открылась дверь, и двое мужчин вытащили полуголое тело, чтобы бросить его в канаву истекать кровью. Арджент понял, что нашел подходящее место. Кивнув одному из служащих дома, которого знал много лет, он заметил в его глазах алчный блеск.
— Ты дашь мне время сделать ставки? — спросил мужчина, сбросив ношу и вытирая о брюки грязные руки.
— Если ты устроишь мне бой, я дам тебе шесть процентов от выигрыша.
Вытянув из кармана портмоне, Арджент бросил все содержимое этому человеку по имени Вэй Пин и по расшатанной лестнице поднялся в дом без номера.
В трех полетах от земли, в глубине здания, звук оглушал настолько, что из-за него не было слышно бурю. Мужчины. Сотни. Кто в белых галстуках, а кто в лохмотьях, но все кричали, исходили потом и орали на бойца, за которого рисковали своими деньгами.
Пройдя склонившись под косяком двери, Арджент кивнул толстому китайцу Пан Ли, арендовавшему здание у Дориана Блэквелла, бывшего в доле бизнеса. Мужчина поднял два пальца, вопросительно изогнув бровь.
В ответ Арджент поднял три.
После кивка Пан Ли Арджент направился к яме. На грязный пол полетела куртка. Потом галстук, жилет и, наконец, рубашка.
Когда он снял рубашку, все ахнули. Он давно уже не обращал на это внимание.
Дождь и пот струились с его волос и бежали по позвоночнику. Его мускулы были теплыми от бега. Он был готов.
Он был как вода.
При виде него по толпе пронесся адский вой. Кристофер Арджент. Последний ученик мастера Ву Пина в искусстве Вин-Чунь Кунг-Фу. Воин из тюрьмы Ньюгейт. Самый молодой и самый высокооплачиваемый боец последнего десятилетия. Самый хладнокровный и смертоносный человек во всем Лондоне.
Он знал, что все видели, как он снял и поставил у ямы свои дорогие ботинки, уверенный, что даже в этом воровском притоне на них никто не посмеет позариться.
«Пожалуйста, не троньте моего сына».
Эти слова преследовали его двадцать два года.
Долгие годы после смерти матери его били. Охранники. Заключенные. Даже союзники. В мире, подобном тюрьме Ньюгейт, боль служила средством общения, единственным общедоступным языком. И как только пару лет спустя повесили Ву Пина, новым учителем Арджента стала боль.
И его торс являл обширный, бледный дневник усвоенных уроков, шрамов и боли, за которые он сполна расплатился той же монетой. Жестокой силой, обретенной в каторжном труде, строгих тренировках и в аналогичных борцовских ямах времен юности, когда вслед за Дорианом Блэквеллом он сошел в преисподние Ист-Энда. Каждый из них делал все, чтобы заработать деньги. Неописуемое.
Как единственная струйка воды за долгие годы вымывает в скале пещеру, так Арджент выточил из себя острое оружие, инструмент смерти. И никогда не упускал возможности нанесения смертельного удара.
До сегодняшнего вечера.
Почему? Оставалось вопросом…
В круглую яму, дыру в земле глубиной с могилу и шириной с небольшой будуар, просочились трое. Войдя в яму Вэй Пина, не оставалось ничего, как только лечь или победить. Третьего не дано.
И его не уложил никто.
Арджент изучал своих противников. Размер и вес им никогда в расчет не принимались, хотя больше него весили лишь крупные африканцы. Внимание он обращал исключительно на мастерство, а владели им только двое из трех. Темный мужчина европеоидной наружности, облаченный в одну только грязную набедренную повязку. Индус, догадался Арджент. И искуснее сражается с оружием, а не голыми руками.
Хотя оружие в яме запрещалось, иногда, в надежде на то, что, угодив толпе, избежит последствий, кто-то решался на грязный трюк. Хотя где индус мог прятать оружие, представить было трудно.
Африканец был тяжел и силен. Арджент понял, его лучше перехитрить и не дать прижать себя к земле.
И наконец, костлявый испанец — тот его почти не тревожил. Спеси больше, чем умения, с лихвой восполняемого бравадой, громкими угрозами и заигрыванием перед толпой.
Он просил трех противников, а не двух с половиной. Поразмышлять ему требовалось основательно.
Едва прозвучал гонг, как был нанесен первый удар.
Противники решили, что раз он не плясал и не раскачивался, а твердо стоял на земле и не двигался с места, то он станет легкой мишенью. Они были явно не из здешних.
Он позволил индусу нанести первый удар в челюсть. Щека Арджента врезалась в зубы, и рот наполнил металлический привкус крови. Боль вернула его в тело. Направила разум туда, где ему следует быть, в черепную коробку. Открыла в груди холодную пустоту, а также наполнила зияющий рот.
Арджент знал это.
Теперь он мог подумать. Теперь он мог рассмотреть последствия своих действий и сформулировать план.
Выплюнув кровь в глаза индуса, он использовал элемент неожиданности, чтобы подсечь его ударом ноги. Схватив его за волосы, Арджент почувствовал, как скула его противника треснула от удара о колено.
Толпа взревела.
Один готов.
Он никогда не брал заказ, который не собирался выполнять. Так почему он не смог прикончить Милли Ли Кер?
Женщин он убивал. Даже матерей. Один контракт заключил сын-аристократ, отчаянно пытаясь помешать матери отдать состояние в наследство любимой собаке. Другая была акушеркой, кравшей у неимущих матерей незаконнорожденных и продававшей тем, кто больше заплатит.
Ее он прикончил даже со скидкой.
Однажды он задушил мадам купленной им шлюхи за попытку продать ему двенадцатилетнюю шлюхину сестру.
Девица расплатилась натурой. Хорошая сделка.
Арджент сражался с африканцем, видя, что испанец подбирается, чтобы напасть сбоку. Однако на самом деле опасность в этой яме оставалась только одна. Он оскалил перед противником окровавленные зубы. Одному из немногих в этом мире ему не надо задирать голову, чтобы видеть ясно. «Правильно, — подумал он — Думаешь, я ранен. Загнан. Ты придешь ко мне со всей своей силой».
Именно эту силу Арджент против него и использует.
