– Может, и так, Герман. Скоро ему станет еще хуже, и он умрет. Печально все это.
– Рак, что ли?
– Нет, не рак.
– Тогда что?
– Это особая болезнь, Герман. Заразился он в Калифорнии.
– И все равно никак в толк не возьму.
– В мире много непонятного.
– Но почему он живет с тобой, в этой части города?
– Я же говорила, Герман, что должна за ним ухаживать.
– Тебя заставили, потому что дом принадлежит им?
– Нет.
– Тогда, наверное, платят хорошо?
– Не твое это дело, Герман.
Он ушел, но не домой – затопал вперед по улице; и вскоре новость разнеслась по всей округе.
В кафе зашел шериф – поесть блинов, и был тут же атакован Делл.
– Просто не понимаю, почему ты не можешь отправить этого парня на карантин, – громко, чтобы слышали все, сказала она. Посетители обратились в слух.
– Так для этого требуется решение суда, Делл, – ответил шериф.
– Стало быть, этот парень может свободно разгуливать по городу, распространяя страшную заразу. Так, что ли?..
Шериф был человеком терпеливым, за долгие годы службы ему удалось уладить немало конфликтов.
– Мы живем в свободной стране, Делл. И можем разгуливать где угодно. Так записано в Конституции.
– Ну а если он всех тут перезаражает? Что ты тогда скажешь?
– Мы связывались с Департаментом здравоохранения. В прошлом году СПИД убил в Миссисипи семьдесят три человека, так что проблема им хорошо знакома. СПИД – это тебе не грипп. Им можно заразиться только через кровь и другие жидкости, что есть в организме.
В помещении повисла тишина. Делл и остальные посетители размышляли над тем, какие еще, кроме крови, жидкости, имеются в теле человека. Воспользовавшись паузой, шериф запихнул в рот изрядную порцию блинов. Долго жевал, а проглотив, заметил:
– Послушайте, никаких причин для тревоги нет. Мы держим ситуацию под контролем. Наблюдаем за ним. Нигде он не разгуливает, никого не беспокоит. Сидит себе на крылечке с Эмпорией, и все.
– Но я слышала, люди там очень недовольны.
– Ну мало ли что говорят.
В парикмахерской один из постоянных клиентов заметил:
– Вроде бы наши цветные там сильно возмущаются. Поговаривают, будто этот больной парень прячется в одном из старых домов своего покойного папаши, который тот сдавал внаем. Народ очень недоволен.
– Что ж, винить их нельзя. А ты что сказал бы, если бы он стал твоим соседом?
– Да я бы взял пушку и проследил за тем, чтобы он и задницы своей из-за забора не высовывал!
– Но ведь он никому ничего плохого не сделал. Из-за чего сыр-бор?
– Буквально вчера вечером я читал одну статью. И там предсказано, что скоро СПИД станет самой страшной болезнью в истории человечества. Он убьет миллионы, поначалу в Африке, потому как там каждый трахается с кем попало и как попало.
– А я-то думал, такое происходит только в Голливуде.
– Ну и там тоже. Калифорния – самый настоящий рассадник заразы. Заболевших СПИДом там больше, чем в любом другом штате.
– Вроде бы там Кин его и подцепил?
– Говорят, да.
– Трудно поверить, что в восемьдесят девятом СПИД добрался и до Клэнтона.
В здании окружного суда, в канцелярии, в центре внимания оказалась молодая дама по имени Бет, а все потому, что ее муж работал в городской полиции и как раз вчера его послали в рейд в Лоутаун, проверить, как там обстоят дела. Он проехал мимо маленького розового домика Эмпории Нестер, и слухи нашли свое подтверждение. Действительно, там на крыльце сидел неимоверно бледный и тощий белый молодой человек. Ни полицейский, ни его жена не были знакомы с Адрианом Кином, но так как половина обитателей города бросились искать снимки выпускников местной средней школы, по рукам ходили групповые фото. А поскольку полицейского обучали быстро опознавать подозреваемых, он на все сто был уверен, что видел именно Адриана Кина.
– А почему это полиция следит за ним? – несколько раздраженно спросила Майра.
– Ну видишь ли, мой муж был там, потому что ему приказали, – сердито отрезала Бет.
– Но ведь это не преступление – заболеть, верно? – парировала Майра.
– Нет. Но полиция для того и существует, чтобы защищать народ, так или нет?
– Тогда выходит, что, если Адриан Кин не покидает дом, по-прежнему сидит на крыльце, все остальные могут считать, что они в безопасности? Достаточно следить за ним? Так, что ли, Бет?
– Я этого не говорила, так что нечего приписывать мне свои слова. Как-нибудь сама разберусь, что сказать.
Ну и далее в том же духе.
Проснулся он поздно и еще долго лежал в постели, глядя в белый потолок и задаваясь вопросом, сколько ему еще осталось. Потом снова спросил себя, почему оказался здесь. Впрочем, он и без того уже знал ответ. Он видел, как уходили многие его друзья, и несколько месяцев назад принял решение: не стоит отягощать своим видом и состоянием тех, кто еще жив и здоров. Куда легче распрощаться навсегда, торопливо чмокнув в щеку, обменявшись крепкими рукопожатиями, пока он еще способен на это.
Первая его ночь в розовом домике сопровождалась ставшими уже привычными приступами озноба, сильным потоотделением, сбивчивыми воспоминаниями и ночными кошмарами. Адриан ненадолго проваливался в сон, затем долго лежал с открытыми глазами, уставившись во тьму. Проснувшись, он чувствовал себя разбитым и знал, что усталость эта уже никогда не пройдет. Но вот наконец он встал с постели, оделся, потом посмотрел на лекарства. Более дюжины пузырьков с таблетками были выставлены в ряд, в том порядке, как велели принимать врачи. Первый прием включал восемь различных таблеток. Адриан закинул пригоршню в рот, запил водой. В течение дня ему придется вернуться сюда несколько раз. И все эти лекарства совершенно бесполезны, думал он, аккуратно завинчивая крышечки пузырьков. Таблетки не спасут его от смерти – таких препаратов еще не придумали, – просто они немного продлят жизнь. Да и это еще не факт. Так к чему усилия? Лекарства обходились в тысячу долларов в месяц, и семья весьма неохотно согласилась выдавать эти деньги. Двое друзей Адриана покончили с собой; эта мысль никогда не оставляла и его.
В доме было уже жарко, и он вспомнил детство – долгие, напоенные влажной жарой летние дни, по которым никогда не скучал в той, другой жизни.
А потом он услышал, как возится на кухне Эмпория, и пошел поздороваться.
Адриан не ел ни мясо, ни молочные продукты, так что Эмпории пришлось поставить на стол тарелку нарезанных ломтиками помидоров, свежих, только что с огорода. Странный завтрак, подумала она, но тетушка Леона велела кормить Адриана тем, что он хочет. И добавила при этом: «Слишком уж долго он отсутствовал». Потом Эмпория разлила по чашкам растворимый кофе с цикорием и с сахаром, и они вышли на крыльцо.
