– Перестань, – твердо попросил я ее. – То, что ты осознаешь ошибку в тактическом планировании, это замечательно, значит, не допустишь ее в следующий раз. Но не надо теперь сожалеть о том, что сделал я. Это целиком и полностью мой выбор, и я изначально предполагал, что ситуация не окажется мирной. Итак, Брайс…?
– Я поговорила с Дианой, мы попрощались, начался салют, и все бросились к окнам, а я направилась по галерее вниз, к тебе. Тут меня кто-то окликнул…
– Именем твоей матери?
– Нет. Позвали именно меня, и это было так неожиданно, что я обернулась прежде, чем смогла осознать, что делаю. Это был Брайс.
Стоило бы спросить, какое имя он назвал. Но… не будем об этом.
– Он не пытался тебя остановить?
– Мне кажется, он тоже сильно удивился, что не ошибся. А потом попытался, отправив за мной плакальщика, который пришел за нами. Я никогда еще так не обманывалась – принять это чудовище за богача в маскарадном костюме!
– Ну не ты одна обманулась, – утешил я ее. – Кажется, все гости считали точно так же. Брайс не видел твоего лица. Плакальщик тоже. А Диана Дайсон?
– Нет.
– А прежде?
– Мы никогда с ней не встречались до этого. Я просто назвала ей нужные слова и попросила вернуть долг ее семьи моей семье. Таковы правила Риерты.
Правила благородных.
– Хорошо. – Я сжал двумя пальцами переносицу, обычно это позволяет мне унять разгулявшуюся головную боль после применения ингениума. – Очень хорошо. Подытожим. Брайс знает твое имя, понимает, что ты в Риерте, но не имеет ни малейшего представления, как ты выглядишь, кроме роста, фигуры и того, что ты слегка хромаешь, но последнее – временное явление. По таким приметам в миллионном городе нельзя найти человека.
– Но это не значит, что он все так и оставит. А еще, уверена, они знают, что когда-то плакальщик изуродовал лицо маленькой девочке, и будут искать его, – она провела по бледному шраму. – В ближайшие дни, а может, и недели жандармы начнут обращать особое внимание на лица молодых женщин.
– Думаю, твое решение уехать в домик на болотах очень разумно, по крайней мере до тех пор, пока все немного не уляжется.
– Угу.
– И расскажи обо всем Вилли.
– Угу. – Теперь Мюр стала совсем несчастной. – Пойду. Переоденусь. И тебе тоже неплохо сменить одежду.
Когда я вернулся, она уже пила чай, в своих привычных мне штанах в клетку и длинном темном приталенном пальто. Именно такой я ее увидел в первый раз, разве что вместо черного свитера с горлом тогда была рубашка с острым воротником. Черт побери, кажется, что с тех пор прошло уже несколько лет, а не месяцев.
– В этот дом больше не приходи, – попросила она. – В смысле, меня здесь вряд ли найдешь в ближайшее время… Ты останешься до утра?
– О, нет. Даже не думаю проводить ночь там, где, вполне возможно, обитают сотни привидений. – Несмотря на усиливающуюся головную боль, я пытался шутить. – К тому же какой из меня джентльмен, если я отпущу даму в одиночестве ходить по ночным улицам? Я провожу тебя до лодки, а потом отправлюсь в «Кувшинку». Как раз доберусь туда к рассвету.
– Нам к Рынку.
– Идем по Верхней, она не затоплена, будет быстрее, и там редко бывают патрули, – предложил я.
Мы шли в молчании, только наши ботинки стучали подошвами по каменной, довольно неровной мостовой, да то и дело от воды доносились гудки ночных буксиров, волочивших баржи по проливу Дукса.
– Ты когда-нибудь задумывалась, почему ты такая? – спросил я.
– Такая, как ты? – уточнила она. – Чуть отличная от других людей?
– Ну да.
– Наверное, у каждого человека с ингениумом своя история, но в то же время они очень похожи друг на друга. К ингениуму нас приводит множество случайностей.
– Я сделал свой выбор самостоятельно. Меня никто не заставлял. Хотя сейчас я бы был благодарен, если бы нашелся человек, который тогда смог меня отговорить.
– Ну а меня никто не спрашивал. Просто однажды маленькая девочка поняла, что может прыгать в длину куда дальше, чем прежде. В отличие от многих других людей, получивших способности, мне очень повезло, Итан. Нет никаких побочных последствий от использования ингениума. Я никогда не сойду с ума, как кукла, и не умру, как многие. Слишком многие. Так что грех жаловаться на судьбу, когда остальным гораздо хуже, чем мне.
– Вы уникальное явление в нашем маленьком цирке уродов, мисс Бэрд. Думаешь, ты одна такая?
Девушка замешкалась на мгновение, сказала осторожно:
– Вполне возможно, но полной уверенности нет. Уже прошло несколько десятилетий с момента открытия мотории, а человечество так и не узнало обо всех особенностях ингениума, как он проявляется, почему кто-то становится контаги, кто-то способен взрывать головы взглядом, а кто-то и дальше остается всего лишь человеком, даже нырни он в моторию. Я не знаю, Итан. Хенстридж никогда со мной не говорил об этом, Белджи тоже мертв, а Баллантайн погиб слишком рано для того, чтобы узнать, к каким последствиям привело мир его открытие. Ответы, которые мучают всех нас, возможно, придется искать ученым, которые пока еще даже не родились.
Впереди на улице появилась темная тень, которая быстро к нам приближалась, и Мюр замолчала. Тепло одетый велосипедист проехал мимо, кивнув нам, точно старым знакомым.
Лодка стояла привязанной за торчащий из воды полосатый швартовочный столб, среди других таких же непримечательных посудин.
– Спасибо, что спас сегодня, – девчонка привстала на цыпочки, поцеловала меня в щеку сухими губами. – Я знаю, чего тебе это стоило и чем ты рисковал. Поверь.
– В любое время, мисс Бэрд, – нарочито шутливо поклонился я.
Она промолчала.
– Постой, – попросил я ее, когда она уже хотела уходить. – Я слышал много разных разговоров, пока бродил по дому Дайсонов. Один из них касался нашего доброго друга Уитфорда.
– Да?
– Говорят, он встанет во главе Министерства вод.
– Хорошо, если так. Но не каждый слух является правдивым. Порой дукс меняет свое решение в последний момент, и на высокую должность приходит тот, на кого совсем не рассчитывали.
– Я не вижу ничего хорошего в том, что он станет руководить жандармами.
– Разве свой человек…
– Мюр, – мягко остановил я ее, взяв за рукав пальто, – я знаю, что ты устала сегодня не меньше моего, но подумай. Ты сама его не любишь и считаешь опасным, ведущим свою игру, а теперь называешь «своим человеком». Он не ваш человек. Не твой и не Вилли. Уилбур Уитфорд является собственностью Уилбура Уитфорда.
– О, поверь. Я ни на секунду не забываю, что он умная сволочь, которая использует нас, так же как мы его. Но некоторые враги полезнее дураков, особенно если держать их поближе, как гласит поговорка рузцев. Министр вод пока еще в своем кресле, а политические ветра очень капризны и нестабильны. Береги себя, Итан.
